Пенелопа и Одиссей. «Жди меня…» - стр. 21
– Мой отец дал столько, чтобы я могла жить безбедно, если в семье моего мужа не хватит достатка. Но я вижу, Лаэрт, что Икарий зря боялся, – она с улыбкой показала свекру на дворец.
Между свекровью и невесткой пролегла не просто межа, а глубокий ров, перекидывать мосток через который ни одна, ни другая не собирались.
– Пойду унесу свои вещи, нужно подумать, где нам жить с такой невесткой… – Антиклея поджала губы, всем своим видом демонстрируя, как оскорбило ее появление на Итаке дочери Икария.
Пенелопе понадобилась выдержка, чтобы не сказать гадость вслед, она заставила себя улыбнуться Лаэрту:
– Совсем необязательно носить все в дом. К тому же у отца хорошие строители, он быстро пришлет, а они быстро пристроят еще помещения. Лаэрт, я пришлась не ко двору в Итаке? Но Одиссей ничего не сказал о согласии или несогласии своих родителей. Я думала, он свободен в выборе и сватовстве.
– Не обращай внимания на ворчание Антиклеи. Одиссей единственный и любимый сын, потому она ревнует, как мать.
– Антиклея бы лучше приняла Елену? Я не буду вмешиваться в домашние дела, хотя привыкла вести хозяйство. Объясни царице, что я не хочу отнять у нее сына, я всего лишь жена, а она мать.
А сноха-то умна, подумал Лаэрт. Но он понимал, что не склонившая в первый же миг до самой земли голову Пенелопа никогда больше не сможет угодить суровой Антиклее.
В семье обеспечено противостояние женщин, причем женщин сильных и властных.
Пенелопа была в ужасе от всего – приема свекрови, молчаливого непротивления свекра, размеров и почти убогости дворца (они дворцов никогда не видели?!), отсутствия дорог, размеров самого острова… А еще того, что Рыжий уже утром умчался куда-то к Евмею и обещал вернуться (!) завтра или послезавтра!
– Одиссей, а я?
С этого дня началась ее битва за свое признание.
Нет, Пенелопу никто не обижал, не унижал, но Антиклея на каждом шагу давала понять: хозяйка на Итаке – старая царица (кстати, матери Одиссея не нравилась сама необходимость называться «старой царицей», хотя была немолода), а молодая должна только учиться. Но больше всего Антиклее не нравилось то, что невестка-спартанка богата и независима! «Она у нас самостоятельная», – стало почти издевательской поговоркой.
Иногда Лаэрт даже осаживал супругу:
– Что ты придираешься к девочке? Она же все делает правильно?
Да, Пенелопа действительно все делала правильно, просто потому что с малых лет жила без матери и у отца давным-давно была за хозяйку большого дома.
Но именно вот это умение вести хозяйство, делать все разумно и качественно почему-то раздражало мать Одиссея больше всего.
– Я придираюсь?! Попробовала бы пожить с Халкомедусой!
Антиклея справедливо вспоминала свою собственную свекровь, мать Лаэрта Халкомедусу. Вот у кого поплачешь!..
Но Пенелопе от этой справедливости легче не становилось. Молодая женщина не давала себя в обиду и постепенно начала отвечать Антиклее, и в доме нарастало напряжение. Нет, свекровь и невестка не ссорились откровенно, однако все чаще распоряжения одной немедленно отменялись другой, особенно старалась старшая. Этим пользовались служанки, особенно когда распоряжения касались необходимости работать. На пользу дому такая холодная война не шла.
Когда Одиссей бывал рядом, Пенелопа легко забывала о строгой, придирчивой свекрови, они с Рыжим были по-настоящему счастливы, ведь для счастья вовсе не обязательна красота. Но беда в том, что рядом Одиссей бывал редко. Жена беременна, к ней не подойти, спать приходится отдельно. Так почему бы не поспать в это время на палубе корабля или у костра на берегу? А жена? На то она и жена, чтобы ждать, – таков удел всех жен моряков: знала, за кого выходила замуж.