Пелена. Собачелла - стр. 4
Связи не пригодились, но хоть доброе дело сделал. В общем, в ту школу меня не взяли. Сказали, не дотягиваю по диагнозу. Тогда мама начала искать мне частную, то есть платную школу за какие-то громадные деньги.
– Ничего. Проживем. Только бы учился нормально. И не обижали.
«А то самооценку ребенку испортят», – так мама сказала бабушке. Я услышал совсем случайно. Не подслушивал.
Но это было давно. А сейчас я ехал домой из больницы счастливый, как кот после банки сметаны. Поводов для радости – гора. Во-первых, шишка. Я ее в окошко такси всю дорогу рассмотреть пытался, не получилось, пришлось на ощупь с ней знакомиться, как те ребята из школы. Во-вторых, операция. Целое настоящее приключение. Несколько недель самостоятельности, без бабушкиных пирогов с капустой, которые жутко не люблю, но ем, чтобы бабушку не обижать; без маминого присмотра (что я маленький, что ли?); без старшей сестры. Хотя тут как раз можно поспорить. Я ее и так почти не вижу. Живем в одной квартире и не встречаемся. Только утром в очереди в ванную или туалет и вечером, если получится. Правда, иногда она меня в школу отводит и из школы забирает. Но обычно бабушка приходит. А Светка допоздна гуляет с какими-то мальчишками. Слышал, как она по телефону подружке говорила, что ее Мирон из класса на свидание позвал. Тьфу ты, Мирон! Имя какое дурацкое. Видимо, и сам он такой же. Мииии-роооон. А она побежала к нему, чуть дверью меня не снесла. Так вылетела, что шум стоял. Конечно, пятнадцать лет, все можно. А мне вот одному гулять не разрешают. Поздно, темно, страшно, ушибешься, украдут, наступишь не туда, провалишься… Одни запреты. Гуляю только с родителями. Но с мамой гулять неинтересно. Она все время мне что-то поправляет: то шапку, то варежки, то ватрушку, если с горки качусь. Стоит рядом, контролирует. С папой – другое дело… Вот бы он поскорее из командировки приехал, он со мной бы везде ходил и все разрешал. Обещал, что скоро вернется. Билет, говорит, уже взял. Хоть бы шишка до его возвращения не сдулась. Показать. Можно, конечно, сфотографировать и отправить ему, но оно же все не то. Шишку щупать надо. На ощупь она куда внушительнее, а фотка этого ну никак не передаст. Да и видео тоже.
Папа из дома уехал очень давно. Я как раз собирался переходить в новую школу, а тут бац – родители сказали, что папе по работе надо на время переехать в другой город. В нашем городе нет таких зарплат. Каких таких, я не понял. Ну что поделаешь, родителям виднее. В общем, папа уехал… Теперь каждые выходные мы общаемся по видео-связи. Чаще нельзя, папа в будни на работе занят. Днем я ему только сообщения пишу, чтобы не отвлекать. Да он редко на них отвечает. Звонит тоже редко. Некогда. А видео – это здорово. Он вон как далеко, а вроде и близко. Только рукой не достать, на колени не забраться, на шее не повисеть, в парк вместе не сходить. Многого по этой самой видео-связи не сделать. Но он же вернется! Обязательно. Я жду. И мама ждет, и бабушка, и сестра, хоть и бегает к своему Мирону. Я точно знаю – она папу ждет. У нее в комнате на столе стоит его портрет в рамочке. Не какого-то там Мирона-Пирона, а нашего любимого папочки.
Во время следующего сеанса связи обязательно ему про врача и операцию расскажу, пусть вместе со мной порадуется. Писать пока не буду, чтобы сюрприз. Но до выходных долго. Два дня школы.