Пекинский узел - стр. 2

Николай несколько смутился и озадаченно потер лоб.

– В силу своей неопытности я в самом деле боюсь наломать дров, хотя, признаюсь, мне не хотелось бы попасть в ряд тех политиков, которые не видят опасностей, угрожающих России.

– Мы снабдим вас соответствующими инструкциями, дадим хороших переводчиков, обеспечим с вами переписку, но, – сказал Горчаков, – не в этом закавыка. Там, где европейская дипломатия прибегает к громогласным заявлениям и ажиотации публики, мы стараемся действовать сосредоточенно и… как бы это правильней сказать, без лишних аффектаций. Из груды сваленных в кучу вещей мы выбираем только те, что нам принадлежат по праву. – Убедившись в том, что его слушают самым внимательным образом, светлейший князь продолжил свою мысль: – В условиях деспотического правления, которое имеет место в Китае, действенность дипломата определяется не его политическими убеждениями, а способностью игнорировать чуждые ему постулаты. – Он помолчал и неожиданно спросил: – Я, наверное, кажусь вам циником?

– Нисколько.

– Ну что ж, – самодовольно улыбнулся князь и встал из-за стола. – Будем думать, что вы меня поняли. Не забывайте: требовать своё – задача не из легких. Это не каждому дано. Искусство дипломатии является средоточием евангельских слов: «Иди и веруй». Каковы будут наши границы с Китаем сегодня, таковы будут завтрашние условия добрососедства между двумя великими народами. Помните о пользе Отечества, – напутствовал он. – Как говорили древние, не все выгодное полезно, но все полезное выгодно.

Егор Петрович Ковалевский, директор Азиатского департамента, крепкий жилистый старик с гладко выбритым подбородком и пышными усами-бакенбардами, был не столь многословен, как князь Горчаков, и в нескольких фразах заключил то, что считал необходимым сказать.

– В Китае идет самая настоящая опиумная война. Англичане и французы захватывают все порты и внутренние рынки. Несмотря на сопротивление маньчжурского правительства и строжайший запрет богдыхана торговать пагубным зельем на территории Поднебесной империи, объединенные силы европейцев готовы предпринять поход на Пекин и, угрожая свержением правящей династии Цинов, принудить маньчжуров к рабской покорности. Англия колонизировала Индию, прибрала к рукам Гонконг и теперь ставит на колени Китай. Торговля опиумом приносит баснословные доходы.

– Что потребуется от меня? – спросил Игнатьев.

– В сущности, одно: пока не начались активные боевые действия, успеть добраться до Пекина и представить в Трибунал внешних сношений ратифицированный нами Тяньцзиньский договор, подписанный в прошлом году графом Путятиным. Заодно обговорите вероятность утверждения китайской стороной Айгунского трактата, учрежденного генерал-губернатором Восточной Сибири графом Муравьевым и командующим Хилу-Индзянским пограничным округом генералом И Шанем.

– Трактат я получу на руки?

– Да. Получите и ознакомитесь. Полагаю, – после видимого замешательства сказал Ковалевский, – ваша миссия займет немного времени: от силы три-четыре месяца, не больше. Вряд ли в сложившейся обстановке Китай захочет ссориться с Россией. Оружие, я думаю, маньчжуры заберут, тем более что за него платить не надо: это наша помощь. Безвозмездная. – Он позвонил в колокольчик и велел вызвать драгомана Татаринова. – Александр Алексеевич по образованию врач, опытнейший переводчик, знает почти все наречия Китая, – не без гордости за своего сотрудника сказал глава Азиатского департамента, и вскоре Николай познакомился со своим будущим помощником.