Пехотинец в Сталинграде. Военный дневник командира роты вермахта. 1942–1943 - стр. 5

– Итак, Гроссман, что успело произойти после моего ранения в Нырково 19 апреля? Но только, пожалуйста, в самых общих чертах.

– Вы знаете, что нам приказали взять штурмом бастион 8 июля. Задача была поставлена вашему предшественнику обер-лейтенанту Менерту. Его ранили незадолго до того, как мы вышли на южную окраину Сталинграда. Это произошло десять дней назад. После этого я принял командование ротой. Атака на бастион у Нырково обошлась нам дорого.

Там же был убит и лейтенант Ридель. На всем южном участке фронта царил беспорядок. Для нас это в основном означало, что нужно было идти и идти маршем вперед. Мы едва поспевали за моторизованными подразделениями. Мы двигались в юго-восточном направлении через Ворошиловград и Калач в сторону калмыцких степей, но после этого дивизию развернули на восток, и мы стали продвигаться к Сталинграду с юга. Лейтенант Янке, сменивший лейтенанта Риделя в 5-й роте, потерял правую руку вскоре после того, как мы вышли к окраинам города. Лейтенант Пёнигк наехал на мину у Ворошиловграда и погиб. В роте осталось всего несколько человек от ее прежнего состава. Сейчас, после вашего прибытия, в составе роты 1 офицер, 2 фельдфебеля, 2 унтер-офицера и 39 солдат – всего 44 человека. Фельдфебель Капаль находится поблизости; он командует взводом. Тремя отделениями командуют унтер-офицер Роттер, обер-ефрейтор Диттнер и обер-ефрейтор Ковальски. Унтер-офицер Павелек является командиром роты и одновременно мастером на все руки.

Тут снаружи распахнулась раздвижная дверь. Вошел внутрь и застыл по стойке смирно солдат.

– Обер-фельдфебель Якобс докладывает о прибытии по вашему приказанию.

– Спасибо, мой друг, рад снова вас видеть.

Мы пожали друг другу руки. Только если ты участвовал в жестоком бою, при этом полностью полагаясь на обер-фельдфебеля Якобса и его взвод тяжелых минометов, ты сможешь понять ту короткую волну сердечных чувств, что мы почувствовали при нашей встрече. В меня вселило дополнительную уверенность то, что эти испытанные в боях воины будут участвовать в предстоящей атаке. Гроссман и Якобс. Они напоминали братьев: ведь Якобс тоже был родом с севера Германии.

Теперь я ждал появления моего друга Ули Вайнгартнера, который после ранения лейтенанта Янке принял командование 5-й ротой. Вайнгартнер прибыл к нам из 14-й противотанковой роты.

Еще будучи молодым добровольцем, он застал окончание Первой мировой войны. Это был самый старший из наших товарищей. У него находилось время для всего; он был абсолютно надежным человеком и пользовался повсеместной симпатией. Я тоже успел привязаться к этому человеку, и разница в возрасте, что существовала между нами, ничего не значила. Ули появился всего через несколько минут.

– Доброе утро, господа. – Его лицо озарилось улыбкой, когда он здоровался со мной. – Боже мой, Берт, это замечательно снова встретиться с вами! Я уже слышал о вашем прибытии и был рад, что еще один старик вернулся в батальон.

Мы крепко пожали друг другу руки. Присутствие наших павших товарищей и тех, кто еще был жив, когда меня ранили в апреле, но теперь уже не был с нами, незримо ощущалось в помещении. В этом рукопожатии было что-то печальное, что-то, что давило на нас тяжким грузом.

– Итак, дорогой Ули, позже вы расскажете мне о том, что произошло с вами за прошедшие месяцы. До прибытия лейтенанта Фухса доложите мне, пожалуйста, о том, как сейчас здесь выглядит фронт.