Паутина - стр. 32
Статский советник еще более сжался, а второй статский продолжил:
– Вам что-нибудь известно о том, что «иваны» решили избрать над собой «ивана ивановича»?
– Этого только не хватало! Где, в Сибири?
– Увы, здесь, в Петербурге.
Филиппов вскинулся:
– Вы сказали, сведения непроверенные. Можете вы ошибаться?
– Значит, ваша агентура ни о чем таком не заявляла? – парировал вопрос Алексей Николаевич.
– Ни звука.
Вдруг Филиппов начал судорожно царапать столешницу:
– Черт. Черт!
– Это вы к чему, Владимир Гаврилович?
– Было какое-то шевеление по весне. Шел слух, что Сорокоум с Мезгирем делят город. Вы ведь знаете обоих?
– Наслышаны, – кивнул с важным видом Азвестопуло.
– Так вот, слух не подтвердился, в преступном мире столицы ничего особенного не происходит. Все как обычно.
– То есть, – уточнил Алексей Николаевич, – войн между бандами нет, и неопознанные трупы штабелями по улицам не валяются?
– Точно так. Более того, Петербург огромен, и денег в нем столько, что хватит места еще на полсотни «иванов» и мазов[22]. Не дай господи, конечно… Потом, Алексей Николаевич, вы же знаете не хуже меня: эти волки не любят подчиняться. Сколько уже лет нет у нас «ивана ивановича»? Более двадцати?
– Да, с тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года.
– И чего это вдруг?
– Я тоже задавался этим вопросом. Ехал из Иркутска шесть суток, время подумать было. Разве вы не замечали, что в последние год-два криминальный мир стал меняться? Повысилась его организованность. Спасибо революции! Блатные научились у политических многому, в том числе сводить воедино людей, как в партию. Их вожди поняли, что в партии заключена большая сила.
– Ну… – пробормотал главный сыщик, напряженно слушая собеседника.
– И не одни политические подсказали сию мысль фартовым. Кое-где так уже давно. Помните, я вам рассказывал о грабительской организации иркутских кавказцев? Во главе с Николаем Соломоновичем Ононашвили, которого вполне уместно было бы назвать сибирским «иваном ивановичем». Похожие порядки существуют в Туркестане и на том же Кавказе. Рано или поздно должно было докатиться и до столиц.
– М-да… – вздохнул Филиппов. – И покойный Тольх, я вам рассказывал, предвещал перемены. Один к одному. Значит, дождались?
– Похоже на это.
И Лыков рассказал, как поймал в Иркутске беглого каторжника Тимофеева с письмом в столицу от сидящих в Нерчинске «иванов». Владимир Гаврилович сразу и безоговорочно поверил:
– Все теперь мне ясно. Вы правы: это, так сказать, бюллетень для голосования. Значит, нерчинские «иваны» за Мезгиря?
– Да, единогласно.
– Вполне объяснимо. Там ребята боевые, налетчики-разбойники, Мезгирь им по духу ближе. Сорокоум, как говорится, человек нового поколения. Он не только головорез, но еще и делец. А сведений о нем сущие крохи. К тому же вопрос, кого выберут здешние делегаты. Им от содействия Сорокоуму пользы больше, наш торговец просто перекупит голоса. А конкурента сдаст нам.
– Вот бы столкнуть их лбами! – воскликнул Азвестопуло. – Пусть и тот, и другой обратятся к сыщикам за помощью. А уж мы не откажем!
Статские советники одобрили речь коллежского асессора, но скептически покачали головами. При стычке между влиятельными преступниками они, бывает, сдают друг друга полиции. Тут уж кто первый успел… Но «иваны» – особая категория. За такие проделки могут и чина лишить. А разжалованный «иван» долго не проживет.