Паутина измен - стр. 35
— Ты понимаешь, что ты наделал? Это же мой начальник!
Она вскакивает, делает шаг в сторону того урода, преграждаю ей путь.
— Ему нужна медицинская помощь, пусти!
— Домой иди.
— Я сказала: пусти! Ему же плохо...
— Домой... — в тихой ярости прикрываю глаза.
Если она сделает хоть еще один шаг в его сторону, я точно сорвусь. Беру ее лицо в свои руки, пачкая фарфоровое испуганное лицо в крови. Ей так не идет. Но сейчас я чувствую, насколько на самом деле мне тяжело ее отпустить. Раньше это было чувство собственности. Я купил ее у ее же отца. Она даже не подозревает, насколько я тогда нуждался в тихой, спокойной жене, которая не будет отсвечивать. Не будет мне мешать.
Еще одну Ольгу я не вытерпел бы. Ева точно не стала бы исполнять такие финты, не стала бы прыгать по койкам других мужиков, нюхать... Но и с ней не было того урагана чувств и эмоций, что были с Олей. С Евой все вышло ровно и спокойно.
До сегодняшнего дня…
Что-то внутри надорвалось, разделяя нас на до и после. Я снова выпустил ту свою часть, которую так глубоко прятал. Быть холодным оказалось не так просто, когда жизнь мне продемонстрировала, как это бывает, когда ты теряешь семью.
Мне так важно держать все под контролем, и все пошло по одному месту в тот день, когда Ева каким-то случайным образом казалась в ТЦ. На окраине города. Куда никогда не ходила. Я не верю в такие случайности. Но я теряю жену... И чтобы я не сказал, она не верит. Это, блять, злит. Бесит. Выворачивает наизнанку.
Потому что самый главный враг в ее глазах — это я.
— Дай я хотя бы скорую вызову! Так нельзя.
— Я сам. Домой. Не заставляй меня повторять еще раз, — хрипло выдыхаю воздух. Грудная клетка рвано двигается, воздуха критически мало.
Она опускает голову, смотрит с сожалением на этого придурка, извиняется перед ним и уходит. Оборачивается сотню раз, и словно не замечает меня, смотрит только на него. И мне херово адски.
Дверь подъезда хлопает, я тут же разворачиваюсь и снова сгребаю в охапку мужика.
— Еще раз увижу рядом с женой — в следующий раз не остановлюсь. Не нужно ее подвозить, касаться, смотреть и дышать в ее сторону.
— Вы мне сломали нос, я это так не оставлю.
— Да мне похер! Только исчезни из поля зрения.
— Знаете, вы так жену не вернете. Она вас еще больше ненавидеть будет.
— Ты еще поучи меня, блять!
Зря он это затеял, меня кроет, а он тут со своими ненужными советами.
— Варвар, — придурок отряхивается от грязи, прикладывает руку к сломанному носу и садится в свой седан. Такой весь из себя интеллигентный, вылизанный. Сука!
Мне нужно выпить, иначе эти мысли сожрут меня. Внутри все клокочет. Завожу свой джип, давлю педаль газа в пол и срываюсь с места. Домой сейчас нельзя, наговорю опять лишнего, а ситуация и так патовая. Хуже уже быть не может.
— Костян, приезжай в бар на Вернадского. Я сейчас с ума сойду.
— Че случилось?
— Я теряю контроль. Давай нажремся как в студенчестве. Хочу забыться.
— Понял тебя, буду!
Пока жду друга, вливаю в себя двенадцатилетний виски. Янтарная жидкость обжигает горло, а я хочу, чтобы обожгло мозги. Расплавило бошку. Иначе нескончаемый поток мыслей добьет меня. Перед глазами лицо Евы, как она смотрит разочарованно. Как плачет. И меня торкает! Мне не дает покоя ее состояние.
— Ууууу, какая скукота тут. Запах старости и уныния, — Костян как обычно отшучивается. А мне вообще не до шуток. Органы в узел стянуты.