Паутина измен - стр. 25
Заезжаю на подземный паркинг, ставлю свою крошку на место А38. Рядом пустует место для ее машины, надо будет попросить пригнать ее обратно. Хоть Ева и не ездит почти за рулем, все же все вещи должны быть на своих местах. Смотрю на ее руку, которая поглаживает живот. Еще плоский. Но она с такой заботой это делает, что на секунду засматриваюсь.
Мне тяжело. Я всегда к детям относился как к инвестициям в будущее. В целом с этой целью и женился. Чтобы было хорошее потомство, продолжение рода. Но особых глубоких чувств я не испытывал и не испытываю. Отцовство для меня — это вложение денег, дать хорошее образование, обеспечить подспорье для комфортной жизни. А вот эти сюсюканья, целования в попку... Не, не мое. Для этого есть мать. Думаю Ева справится с этой задачей на все сто, не то, что... Ай, ладно, не хочу про эту дуру даже вспоминать. Хотя иногда приходится. Ибо ее маленькая копия, он же мой сын, живет теперь со мной. Странный пацан. Тихий, замкнутый, как-то нелюдимый. Социофоб что-ли. Хотя с такой мамашей и не таким станешь.
Черт, надо сына то навестить в больнице. Сына... Смакую это слово, никак не могу привыкнуть.
— Андрей, где мальчик? — спрашивает Ева, как только мы заходим в квартиру. Внутри звенящая пустота, ни одной живой души.
Она словно читает мои мысли, напоминая мне о моей оплошности. Я уже два дня его не навещал. Он там под присмотром, куча всяких нянечек, но наверно... Наверно, мне стоит все же зайти к нему, как-то попробовать поболтать. Хер знает как это делается правильно. Мальчишка никак не трогает меня, и только давящая нутро ответственность, заставляет меня что-то делать.
Да, я черствый. Ну какой есть. Каким воспитали.
— В больнице, — коротко отрезаю.
Она как-то тушуется, опускает голову вниз и тихо спрашивает, что с ним случилось. Вину что ли чувствует, что не поехала тогда со мной? Ну вообще она была права, ему бы она не помогла тогда.
— Перитонит был, сейчас все в норме. Под присмотром.
Ева дергается, вздрагивает словно током ударило.
— Боже, бедный малыш, — качает головой.
Ее эта сердобольность подстегивает. Любит всех жалеть, дай ей волю в доме бы и кошечки и собачки с улицы поселились. Мне вообще это чувство чуждо.
— С ним уже все в порядке, — успокаиваю ее, — Пошли покажу твою комнату. Я попросил, чтобы ее оборудовали под тебя. Всякие штучки там для беременных.
Открываю бывшую гостевую комнату. Я не идиот, Ева в нашу спальню не вернется. Поэтому решил выделить ей отдельную комнату.
— Хм, мило, — осматривает новое жилье, проходя вглубь комнаты.
— Ок, я тогда пойду поработаю немного. Приготовь ужин, — командую по привычке.
— Нет, — слышу ее резкий ответ в спину.
— Что?
Она сейчас серьезно?
— А что тебе непонятно? По твоему же договору я тут живу, а не прислуживаю тебе. Хочешь есть, — указывает на дверь, — Пожалуйста, обслужи себя сам.
Вот сучка! Закипаю внутри, кровь нагревается, бежит по венам. Не могу понять, меня больше заводит ее дерзость или бесит?!
Хлопаю дверью со всей силы, вылетая из комнаты. Телефон в кармане вибрирует, кто-то настойчиво пытается со мной поговорить.
— Да, — рявкаю в трубку.
— Андрей... Игоревич, — миловидный голос заикается в трубке, еще больше раздражая мое и так испорченное настроение, — Тут это. Тут какая-то странная женщина рвется в палату к Диме.