Патриарх Тушинского вора - стр. 20
И вот кем оказался столь гостеприимный последователь князя Острожского – пан Гойский, обучивший всему необходимому, на него возложенному, предполагаемого Лжедмитрия и отправившего его далее по явно ранее задуманному маршруту для воплощения планов Федора Романова в действие. Даже Валишевский ну никак не может удивиться этой странным образом всеми силами историками затираемой схеме, лежащей, на самом деле, просто на поверхности нами разбираемой истории:
А ведь этот Гойский ни кто иной, как столь щедро вознаграждаемый маршалок двора князя Острожского! [149] (с. 94).
Тот самый, которому его господин отваливал по 70 000 флоринов. Однако же, судя по качеству выполненного им весьма деликатного задания, вовсе не задаром.
Но и далее Самозванец был переправлен вовсе не спонтанно, но четко по когда-то кем-то утвержденному сценарию. В 1603 г. он оказывается «в гостях» у Адама Вишневецкого:
«Князь Адам, этот крупный магнат, – племянник знаменитого Дмитрия Вишневецкого, злосчастного кандидата на молдавский престол…» [149] (с. 94).
Вот как мир оказался тесен: подготавливаемый лжецарь оказывается у племянника неудавшегося лжегосподаря. То есть совершенно явно заявляется поделиться опытом не у кого-то там еще, но именно у семейства Вишневецких, которые уже разок использовали запорожское казачество для государственного переворота.
А ведь Запорожское казачество, как теперь выясняется, было создано вовсе не малороссами для защиты от Польши, как нам столь навязчиво внушалось еще со школьной скамьи. Но самими поляками. Именно Дмитрием Вишневецким и был основан на острове Хортица:
«…зародыш Запорожской Сечи…» [130] (с. 221).
И вот для каких мало каким боком к малороссам стоящих целей:
«…для защиты пределов Речи Посполитой от турок» [130] (с. 772).
То есть казаки, на самом деле, предназначались для защиты ляхов, а уж никак не для защиты коренных природных жителей этих мест.
«В пятидесятых годах XVI века Дмитрий Вишневецкий построил укрепление на острове Хортице и поместил там казаков» [130] (с. 496).
Но ведь именно после посещения князя Острожского и днепровских казаков отправляется Самозванец к Адаму Вишневецкому.
И вот что о действительном вероисповедании Лжедмитрия выбалтывает нам Павел Петрей – агент шведского короля в Московии тех времен:
«Гришка Отрепьев… был неисправимым плутом и хитроумным чернокнижником…» [262] (с. 83).
Так что здесь этот клубок долговременных масонских связей становится и еще более очевиден. Причем уже освещается и вероисповедание Лжедмитрия, легко позволившее ему сделаться самозванцем.
Но подобное же Гришкиному вероисповедание, слишком отдаленное от вероисповедания Святой Руси, имели и фамильные владельцы Запорожской Сечи. Это очень наглядно проявилось после вступления их в Москву в сопровождении Лжедмитрия:
«…братья Вишневецкие исповедовали православие. Но московские люди с трудом могли признать в приезжих гостях единоверцев…» [130] (с. 312).
Это происходило:
«…по разности обычаев, входивших по московским понятиям в область религии» [130] (с. 306).
Одним из таких «обычаев», например, являлось принятое на Святой Руси целование икон. Приехавшие же с запада басурмане, эти некие такие «ревнители Православия», если и пробовали скопировать наши святоотеческие обычаи, то делали это не просто несколько не ловко, но кощунственно: