Патриарх Тушинского вора - стр. 17
«Уже к 1501 г. [сочинитель “Трактата о двух Сарматиях” Матвей] Меховский пользовался громкой известностью, как врач, и был придворным врачом и астрологом Сигизмунда I польского и Владислава чешско-венгерского» [264] (с. 5).
«Совершенно очевидны астрологические увлечения нашего автора: он ими даже несколько щеголяет, тщательно отмечая явления комет-предвестниц, цитируя Птолемея, его арабского комментатора и Пьетро д’Абано.
Во время Меховского астрология считалась наукой… [но] Между нею и церковной верой есть несомненное противоречие, сказавшееся, например, в судьбе Пьетро д’Абано. Он был таким же астрологом, как Меховский, попал за это в руки инквизиции с обвинением в занятиях магией, и только смерть избавила его от осуждения, а может быть и от костра» [264] (с. 34).
Но Меховский костра уже не боится, являясь придворным астрологом сразу у двух королей. И все потому, что его деятельность на посту придворного мага вполне соответствует и его утверждениям, что якобы «Новгород и Псков – литовские города» [264] (с. 12):
«Король Владислав поручил великое княжество Литовское и Самагиттское двоюродному брату своему, Александру Витольду, и тот, человек энергичный и смелый в бою, присоединил к Литве княжество Псков, называемое Плесковией, а затем – другое княжество Новгородское…» [264] (с. 104).
Так что уже во времена своих ужасных поражений, в данном случае при Ведроше, которое потерпел предок князей Острожских, пишутся легенды, в данном случае Матвеем Меховским, о неких якобы правах Польши на наши западные украины.
Таким образом, корни придворного масонства нами разбираемой Литвы теперь выявлены. А вот кто наряду с Федоровым и князьями Острожскими подхватил эстафету предательства уже при Иоанне Грозном:
«Наряду с Константином Острожским, другим большим ревнителем Православия в Польско-Литовском государстве был наш изменник – князь Андрей Курбский» [57] (с. 282).
Третьим же изменником, оказавшимся участником разбираемой нами истории, является гетман Мазепа. Именно в его тайном казнохранилище была обнаружена золотая медаль с изображением князя Василия-Константина Константиновича Острожского, сопровожденная латинской надписью:
«Константин Константинович… князь Острожский, воевода Киевский, маршалок земли Волынской…» [57] (с. 282).
Ну, и его сын теперь четвертым замыкает разбираемый нами круг весьма странных ревнителей Православия, преданность которому, по мнению все того же Нечволодова, он доказывал следующим образом:
«…Константин Константинович Острожский, сын победителя под Оршей, опустошил Северскую область до Стародуба и Почепа…» [57].
И тут совершенно не требуется гадать, чтобы определить настоящее вероисповедание разбираемых нами «ревнителей» Православия. Именно для борьбы с ними и их хозяевами:
«В Январе 1580 года Грозный созвал в Москве церковный собор и торжественно объявил ему, что Церковь и Православие в опасности, так как безчисленные враги восстали на Россию: Турки, Крымцы, Ногаи, Литва, Поляки, Венгры, Немцы и Шведы – как дикие звери разинули челюсти, чтобы поглотить нас…» [57] (с. 205).
Конечно же, Нечволодов пытается выгородить нашего «ревнителя», считая его всего лишь заблудшей овечкой. Но волчьи зубы этого «маршалка», когда многие в прошлом непонятные поступки наконец находят себе объяснение, слишком явно просвечиваются из-под шкурки овцы, оказавшейся ему явно не по размерчику: