Патриарх Никон. Загадки Раскола - стр. 18

Широко известный эпизод с Алексеем Михайловичем, расплакавшимся и чуть ли не на коленях умолявшим чернь не губить любимого воспитателя, не более чем легенда, в истоках имеющая государя, прослезившегося при целовании «Спасова образа». Для скрепления клятвой на иконе заключенной мировой он и покинул дворец, выйдя к толпе на «Пожар». Доводы о божьей каре тому, кто поднимет руку на близкого родственника, свояка помазанника Господа, приводил либо Романов, либо иной член царской делегации. Никита Романов вполне мог стать вторым князем Черкасским, то есть фактическим правителем при молодом, инфантильном племяннике, если бы те мужики, что разбойничали на боярских подворьях, не искали легких путей к победе.

Кого-то из них осенила «гениальная» мысль, что хоромы богачей лучше сжигать, чем разбирать по досточкам, – и быстрее, и бескорыстнее. Вот и «загореся на Трубе двор» в девятом часу дня (часу в первом пополудни), за ним другой… Дурной пример заразителен… О розе ветров, кривизне улочек и переулков, концентрации горючих материалов за частными заборами, похоже, и не вспомнили. Пламя стремительно распространилось по Белому городу, уничтожая все подряд – и боярские усадьбы, и дворянские, и дьяческие. К ночи аристократический квартал выгорел дотла – «от Неглины до Чертольских ворот», то есть Пречистенских, а за ним и дворянская округа «позади Белова города – от Тверских ворот по Москву реку да до Землянова города», «за Никитскими вороты от Федоровскаго монастыря все слободы и церковь Николы Чюдотворца Явленского, и стрелецкия слободы за Арбатскими и за Чертольскими вороты». Не пострадали разве что «у Трубы около Петровского Павлов монастырь, дворов с триста». Помимо того в пепелище превратились торговые ряды – Мучной, Солодяной, Житный, и государев кружечный двор в Китай-городе.

Понятно, что ретивых поджигателей начали ловить. Они с перепугу винили во всем Морозова с Траханиотовым, которые в это самое время пытались выехать из города в места ссылки: Борис Иванович – в Кирилло-Белозерский монастырь, Петр Тихонович – в Устюжну Железнопольскую. Боярин под Дорогомиловой слободой столкнулся с ямщиками, узнавшими его, и кинулся обратно в Кремль, где и скрылся в царских покоях. Окольничий благополучно выбрался из Москвы и поспешил в сторону Троице-Сергиевой лавры. Между тем утром 4 июня москвичи, возмущенные вероломством двух министров, вновь вышли на Красную площадь добиваться справедливости – казни обоих. Вторую встречу на высшем уровне увенчала неприглядная сделка: дабы умиротворить радикальное революционное крыло, ответственным «за пожег» объявили Траханиотова. Морозова, свояка государя, в очередной раз простили. Привезти в Москву Петра Тихоновича откомандировали окольничего С. Р. Пожарского. Князь настиг жертву в предместье Троицкой обители и с одобрения келаря, Симона Азарьина, позволил пленнику исповедаться, переночевать в лавре, а наутро там же причаститься. Днем они вернулись в столицу, и ближе к вечеру 5 июня палач обезглавил Траханиотова.

Почувствовав себя отомщенным, навязав царю в докладчики Н. И. Романова, усадив в приказы Большой казны, Стрелецкий и Иноземский Я. К. Черкасского, большинство москвичей посчитало миссию восстания выполненной. Ликвидация «плещеевщины» с гарантией ее неповторения ослабила краткосрочное межсословное единство. Отныне каждую из социальных групп волновало решение собственных проблем: дворян – «урочные лета» поиска беглых, посад – закладчики (рабочие руки, прятавшиеся в поместьях знати и крупных монастырей), холопство – свобода выбора хозяина, крупных феодалов – дефицит тех самых рабочих рук. И, очевидно, на какой почве назревал между ними раскол на две большие коалиции. Дворянству и городам убыточна утечка трудового элемента в «белые слободы» князей и монастырей, а духовная и светская аристократия, напротив, заинтересована в росте перебежчиков, готовых пахать на них в обмен на меньший налоговый гнет. Вдобавок московские дворяне здорово претерпели от зажженного холопами антибоярского пожара. Почему бы царю не воспользоваться этим и не предложить несчастным «погорельцам» вкупе с посадским движением взаимовыгодный политический союз: тандем получает от монархии законодательное упразднение «урочных лет» и закладничества; монархия в лице Алексея Михайловича – согласие на амнистию Б. И. Морозова?