Пасынки Вселенной. История будущего. Книга 2 - стр. 36
– Спасибо, сэр. А послание, которое я должен доставить, важное?
– Очень важное.
Он больше ничего не сказал и оставил меня в недоумении. Почему не сказать сразу, если я все равно через несколько минут все узнаю? Но я ошибался. В лаборатории меня попросили сесть, расслабиться и подготовиться к сеансу гипноза.
Я вышел из него с приятным ощущением тепла, которое всегда сопровождает сеансы гипноза.
– Вот и все, – сказали мне после окончания сеанса. – Выполняйте приказание.
– А как насчет послания, которое я должен доставить?
– Оно уже в вас.
– Гипнотически? Но если меня арестуют, его вытащит любой следователь-психолог, который будет со мной работать!
– Вы в безопасности. Ключ к посланию в двух условных словах. Вы не сможете вспомнить их, пока кто-нибудь их не произнесет. У того, кто будет вас допрашивать, если вы попадетесь, практически нет шансов произнести оба слова в нужном порядке. Поэтому вы не сможете выдать послание ни во сне, ни наяву.
Я ожидал, что мне дадут какое-нибудь средство покончить жизнь самоубийством, если я попадусь. Правда, я не видел иных вариантов, кроме таблетки с ядом, потому что времени на что-то иное уже не осталось. Этот способ покончить с жизнью практически бесполезен, если полиция знает свое дело. Но когда я выяснил, что послание будет в безопасности, то предпочел не рисковать и не стал просить таблетку. Кстати, я не склонен к самоубийству: когда дьявол придет по мою душу, ему придется тащить меня на тот свет силой.
Ракетодром Нового Иерусалима связан с городом подземкой, так что добраться проще, чем в большинстве старых городов. Станция находится прямо напротив универмага, так что я вышел из его дверей, перешел улицу, разыскал туннель с надписью «Ракетодром», подождал, пока подъехала пустая капсула, положил туда багаж, сел и пристегнулся сам. Служитель закрыл колпак, включил ток, и почти мгновенно я оказался в порту.
Я купил билет и встал в хвост очереди к портовому полицейскому участку. Должен признаться, я нервничал. За документы Адама Ривса я не боялся, но знал, что полицейские наверняка имеют приказ задерживать всякого, кто напоминает офицера-ренегата Джона Лайла. Впрочем, они всегда кого-нибудь да разыскивают, и я надеялся, что список подобных лиц слишком длинен, чтобы на некоего Джона Лайла обратили особое внимание.
Очередь продвигалась медленно. Я подумал, что это плохой знак, особенно когда заметил, что нескольких человек вывели из нее и оставили дожидаться у ограды. Нервы мои были на пределе. Но само ожидание позволило мне взять себя в руки. Я протянул сержанту свои документы, посмотрел на свой хроно, потом поднял глаза к станционным часам и снова взглянул на хроно.
Сержант проверял бумаги не спеша. Он взглянул на меня и сказал вполне добродушно:
– Не волнуйтесь, не опоздаете. Пока мы всех не проверим, они не полетят.
Он пододвинул ко мне блестящую дощечку:
– Отпечатки пальцев, пожалуйста.
Я без слов протянул руки. Он сверил эти отпечатки с отпечатками в моем пропуске, потом с отпечатками пальцев, которые Ривс оставил, когда прилетел сюда неделю назад.
– Все в порядке, мистер Ривс. Приятного пути.
Я поблагодарил его и пошел дальше.
Народу в «Комете» было немного. Я выбрал место у окна, в передней части салона, и только успел развернуть свежий номер «Святого города», как почувствовал прикосновение к плечу.