Пасть дракона - стр. 2

– Прочти вслух, Михаил Васильевич.

– Мы, Павел Петрович, я и Трофим Изосимович, в курсе.

– И какие ваши оценки?

– Обычно. Диаметрально противоположные, – ответил Муравьев. – Отправлен к тому же водитель без совета со мной.

– Во-первых, Михаил Васильевич, он прикомандирован на заставу временно, пока штатный водитель в госпитале, во-вторых, не прикажите ли штабу согласовывать с политотделом, когда и кому до ветру, простите, ходить? Считаю: водителя отозвать и – на гауптвахту! – хлопнул ладонью по столу Степовой и добавил строго: – Ефрейторские лычки спороть! В обязательном порядке спороть. В назидание другим. И потом, не забывайте, Михаил Васильевич, за командира оставался я.

– Все в этом ЧП не так просто, – не реагируя на выпад начальника штаба, принялся Муравьев пояснять начальнику отряда суть случившегося. – Здесь, Павел Петрович, просматривается грубая расправа. Да. Я не оговорился. Ефрейтор Воронцов написал докладную с просьбой жениться на местной девушке. Получив увольнение, поспешил к ней. На несколько часов всего увольнение, и парень, видимо, забылся. Да и опоздал он всего на десять минут…

– Факт опоздания – есть факт. Устав не приписывает считать минуты. В уставе точные оценки: опоздание, самовольная отлучка, дезертирство. По ним и определяется мера наказания.

– Бесспорно факт опоздания – вещь не из приятных. Согласен, ефрейтор и наказания заслуживает согласно уставу, но если вы, Трофим Изосимович, ссылаетесь на устав, то он и для вас писан. На гауптвахту – раз, в женитьбе отказано – два, отослан подальше от невесты, пусть, дескать, мучается – три. Устав же, Трофим Изосимович, предписывает только одно наказание за один проступок.

– Солдат должен службу нести. Он ее и несет. На заставе она более почетная. Отсидит еще десять суток за самовольную отлучку и – снова туда. Он не на блинах у тещи, а в армии. Пусть об этом не забывает.

– Мое мнение иное: пошлю я туда своего. Пусть на месте разберется. Потом решим, как поступить.

– Либерализм в армии к добру не приведет! – стоял на своем Степовой. – Воронцова нужно наказать. Моими правами или правами начальника отряда!

– С этим успеется, – возразил Степовому полковник Соловьев. – Решим, не нарушая устава, – и к Муравьеву. – Определил, видимо, кого послать?

– Да. Капитана Колосова.

– Он без году неделя у нас, не вжился еще. Наломает дров, – встрял Степовой. – Штабного лучше послать.

– Справится Колосов. Я уверен в этом, – спокойно возразил Муравьев. – А если наломает, я в ответе.

Начальник политотдела умолчал о том, что капитан Колосов срочную служил на заставе «У пасти дракона». Начальник штаба тоже беседовал с прибывшим в отряд офицером и вполне мог бы расспросить о его прошлом. Не удосужился. Не снизошел. Вот теперь не верит офицеру. Муравьев еще раз подтвердил:

– Справится.

– Ну-ну, – начал было Степовой новый виток перепалки, но начальник отряда остановил его.

– Все. Вопрос закрыли. Переходим к следующему. Он, я думаю, требует спокойного анализа. В Джалантах обворован магазин. Майор Досмагамбетов подозревает в причастности к этому Гамзаева.

Ничего не нужно было больше объяснять ни Степовому, ни Муравьеву, они хорошо знали все, что связано с контрабандой наркотиков, много раз обсуждали сорвавшуюся операцию, пытаясь понять причину срыва. Конечно, всем было ясно, что кто-то из областной верхушки оповестил контрабандистов, они даже подозревали конкретных лиц, но все же опасались сказать о своих подозрениях вслух, ибо подозрения – не факты. Не пойманный за руку – не вор. Учитывали и другое: вполне мог тот функционер поломать военную карьеру, обвинив их в клеветничестве, в оскорблении представителей власти. Тем и силен чиновник, что длинные у него руки, к тому же намертво сплетенные меж собой.