Пассажирка с «Титаника» - стр. 13
– Ну, чего испугалась? – строго произнес мужской голос.
Я ничего не смогла выдавить. Губы онемели, язык прилип к нёбу, ладони вспотели, а в горле образовался комок. Я смотрела на туфли и молчала.
– Как тебя зовут? – спросил мужчина. – Не бойся, говори.
По моему нескладному телу прокатилась дрожь. Что это был за голос! Бархатный, с нотками удивления и довольства. Привыкшая к брани и хмельным крикам, я была поражена и очарована.
– Инна! Инна! – раздалось с разных сторон. – Ее зовут Инна!
– Уродина! – вставил кто-то из моих конкуренток.
– Чучело!
– Кто это сказал? – рассердился мужчина.
Собравшиеся в коридоре девчонки притихли. Никто не признался. Мужчина протянул руку и коснулся моего подбородка. По моим щекам текли слезы. Казалось, я разучилась обижаться. Меня столько раз обзывали, оскорбляли и дразнили, что я перестала реагировать. Мне было все равно. Но в этот миг во мне проснулось чувство собственного достоинства.
Мужчина опустил руку, и я мельком увидела перстень на его пальце. Это был черный камень в золотой оправе, совершенно круглый и гладкий. Гораздо позже мне стало известно, что такая огранка называется кабошон.
Перстень заворожил меня. Я чуть не потеряла сознание.
– Что с тобой? – воскликнул мужчина, когда я начала оседать на пол.
Он подхватил меня на руки и понес. В моей голове зашумело, последнее, что я услышала, были фразы:
– Она, наверное, хлебнула для смелости…
– Нанюхалась…
Меня поглотила тьма, прорезываемая странными звуками. В нос ударил резкий неприятный запах.
– Нашатырь подействовал, – произнес кто-то надо мной. – Она пришла в себя.
– Что это было, доктор?
– Глубокий обморок. Вероятно, от голода. Видите, какая она худышка? Кожа и кости. Она из неблагополучной семьи. Мать – горькая пьяница. Ее давно пора лишить родительских прав. У нее на уме только водка.
– Где они живут? Могу я поговорить с ее матерью?
– Не советую. Это конченая алкоголичка. С утра до вечера не просыхает. Вишь, до чего довела девчонку? Я бы таких…
Доктор не договорил и махнул рукой.
– Надо отвезти ее домой, – произнес обладатель перстня.
– Я отвезу, – предложил доктор.
– Спасибо, но я все же хочу взглянуть на ее родню. Я сам отвезу ее.
– Как хотите. Ее братья – наркоманы и бандюги, – добавил доктор. – Мы все перекрестились, когда они уехали из поселка. Яблочко от яблоньки недалеко падает.
Что-то звякнуло, щелкнуло, и раздались шаги. Это доктор покинул комнату с пыльными шторами. Я лежала на казенном диване и боялась пошевелиться. Меня тошнило, голова кружилась. Не хватало еще вырвать! Мне часто приходилось вытирать блевотину за матерью, и я знала, как это неприятно.
Обладатель перстня опустился на стул и погладил меня по волосам.
– Тебе лучше?
– Да… – выдохнула я. – Я хочу пить…
Через минуту у моих губ оказался граненый стакан, и в рот потекла холодная вода. Она была солоноватая и колючая. Я сделала несколько глотков и закашлялась.
Мужчина приподнял мне голову и вытер мой подбородок.
– Ты еще совсем ребенок…
– Мне… уже четырнадцать.
– Отлично, – одобрил он, словно возраст являлся моей заслугой. – Мы понимаем друг друга. Не так ли?
– Понимаем.
Я отчаянно желала одного: чтобы он увез меня из этого ужасного места навсегда. Чтобы я никогда больше не вернулась в этот отравленный химикатами угасающий поселок, к этой опустившейся женщине, которая считается моей матерью, в это провонявшее табачным дымом и перегаром грязное логово, которое и квартирой-то назвать нельзя. Ночлежка, кишащая тараканами и клопами.