Паштет из соловьиных язычков - стр. 20
Элеазар, собираясь с мыслями, несколько раз открыл и закрыл рот.
– Не верь этому эдесскому проходимцу Абгару! – наконец сказал священник, уводя разговор немного в сторону. – Он наверняка уже предал тебя и отправил гонцов к сурене Михрану. Кавалерии ты от него не дождешься. Поэтому и денег на ее содержание не понадобится!
– Ты слишком погряз в мирских заботах, – сказал Красс, внимательно разглядывая дверь, ведущую в глубину Храма. – Не годится жрецу заниматься вопросами, связанными с военным делом и союзническими отношениями. Ибо всем людям на свете известно: если жрец занялся политикой – бог моментально осиротеет, и вследствии этого факта обязательно обеднеет!
– Но ведь Гней Помпей, побывавший здесь за несколько лет до тебя, не осмелился притронуться к жертвенным талантам! – с пафосом воскликнул Элеазар. – Ему тоже нужны были средства для армии, но он не стал кощунствовать!
Красс, не отрывая глаз от двери, ответил:
– Мне безразлично, что делал Помпей, а чего не делал. Или не смог сделать. У него теперь в управлении есть своя провинция, у меня – своя. И сейчас я здесь совершаю то, что нужно Риму в данный момент времени.
Элеазар ничего на это не ответил, так как встревоженно наблюдал за глазами Красса. А глаза наместника Сирии остановились в одной точке и никуда больше не двигались. Точкой этой являлась массивная перекладина над дверью, ведущей во внутренние покои Храма.
Перекладина была дубовой, длинной и широкой. Толщина ее как бы говорила сама за себя: «А я не просто такая толстая, я толстая с определенной целью!»
Марк, резко обернувшись назад, бросил взгляд на входную дверь, над которой тоже была перекладина, но обычная, не вызывающая никакого интереса, поскольку пропорционально соответствовала всем канонам архитектурного искусства.
Кассий с Петронием последовали примеру своего начальника и также посмотрели на входную дверь. И если Петроний сделал это с непониманием, Кассий моментально оценил разницу в перекрытиях, и его губы тронула легкая усмешка.
Элеазар, глубоко вздохнув, сказал:
– Римляне никогда не грабили храмов чужих богов.
Марк вернулся взглядом к священнику и заявил:
– Римляне никогда и никого не грабят. Они берут, что им положено.
Посмотрев внимательно на толстую перекладину, он продолжил:
– О каком грабеже ты говоришь? Никто не собирается грабить ваш Храм. Речь идет о помощи римскому войску. Мы защитим иудейский народ от варваров, а вы кратковременно пожертвуете для этого малую часть своего богатства.
– Что значит «кратковременно»?
– Все очень просто. Мы победим парфян, твой народ обрадуется и пожертвует вашему богу за спасение некоторое количество ценностей, которое с лихвой возместит затраченные для победы средства. Таким образом, потеря этих средств станет кратковременной и возместимой.
На протяжении этой речи взгляд Красса не отрывался от толстой перекладины. Кассий Лонгин смотрел в ту же точку, хитро сощурив глаза. Петроний глядел себе под ноги и потому никак Элеазара не интересовал, впрочем, как и четверо легионеров, со скучным видом подпиравших стены залы.
И здесь священника вдруг посетила мысль, которую он тут же принял за божье откровение, ибо не было больше на свете мысли, дающей столь простое решение возникшей проблемы.
Держа в себе эту мысль как трепетную канарейку в руках, Элеазар спросил: