Партия, дай порулить - стр. 31
– А она сама знает, кто отец ребенка? – дернул уголком губ Роман.
– Думаю, что знает. И, может, все еще его любит. Но у нее очень сложный характер. Если решила, что этот человек ее предал, могла даже имя его вычеркнуть из памяти. Насчет алиментов я не знаю. Но, по-моему, ничего такого не было.
– Да, задачка… Думаю, что обойдется недешево. Но за поиски родни Самохина вы же платите, – Роман бросил на нее внимательный взгляд – не прибедняется ли.
Кира взгляд заметила, поняла, покраснела и поторопилась объяснять:
– В первый раз я сама заплатила, а теперь Макар Евграфович денег дал. А поиски отца – это уже моя личная история. Так сколько это будет стоить, хотя бы приблизительно?
– Давайте, Кира Анатольевна, сделаем так. Вы расскажите нам все, что знаете о своем папе: воспоминания детства, телефонные звонки, разговоры мамы и бабушки, какие-то обмолвки… Возможно, вы даже и не представляете, сколько всего в вашей голове сохранилось.
На том и порешили. Кира говорила, вспоминала. Но все отрывистое, фрагментарное. И больше на уровне чувств, ощущений. Она думала, что все ее воспоминания не стоят выеденного яйца, но Роман внимательно слушал, даже делал какие-то пометки в блокноте. И Кире показалось, что он остался доволен.
Поэтому она шла к Макару Евграфовичу почти вприпрыжку.
Хотя еще ничего не было известно, и не понятно, во что ей встанут эти поиски. Но девушке казалось, что имя отца у нее уже в кармане.
Самохин ждал Киру у окна. Увидел, приветливо махнул рукой. Хотя, махнул, это слишком смело сказано. Руки у него тряслись. Он и таблетки из блистера сам не мог выдавить. Раньше это делали соседи или Кацы, а теперь Кира. Она выщелкивала пилюли из упаковки, потом перекладывала их в небольшой стеклянный пузырек, и затыкала его ваткой.
Кира вбежала на третий этаж. Макар Евграфович уже ждал ее у дверей. Они сразу распахнулись, едва Кира поднялась.
– Давай, Кирочка, мой скорее руки, я тебе уже кофейку сгоношил.
Кира зашла в ванную и наспех занялась уборкой. Самохин плохо видел, поэтому не замечал неряшества. Девушка быстро протерла кафель, слила водой мыло, на котором засохла пена, развесила аккуратно полотенца. Глянула в зеркало и тут увидела, что на потолке, прямо на глазах, начинает разрастаться розовое пятно. Вот от него отделилась капля, она стала увеличиваться в размерах, вот отделилась вторая, вот третья. Скоро по всему пятну расползлись пузыри. Одна из капель достигла критической массы и сорвалась вниз. За ней, словно по команде, ринулись вниз и другие, образовав тонкий розовый ручеек.
«Вот зараза, придется разбираться с соседями. Возможно, ругаться», – этого Кира ужасно не любила.
Крикнув Самохину, что скоро придет, она через ступеньку ринулась наверх.
На звонок никто не спешил отзываться. Тогда Кораблева принялась стучать в дверь кулаком – зальет же Макара Евграфовича, а он – нижнюю квартиру! И придется делать ремонт. А им с Самохиным деньги сейчас просто позарез нужны. Поняв, что ей никто не откроет, она прислонилась спиной к двери и в отчаянии ударила ту ногой. Так спиной и ввалилась в квартиру.
Кира больно ударилась спиной о тумбочку, стоящую в коридоре, и неожиданно для себя громко выругалась.
– Эй, есть кто дома? – спросила она, потирая ушибленную спину.
Никто не ответил. Кира прислушалась: в ванне шумела вода. Девушка глубоко вздохнула, постучала в дверь помывочной и потянула ее на себя. Приоткрыв щелочку на пару сантиметров, Кира припала к ней ртом и снова попыталась окликнуть хозяев квартиры. Поскольку ответом ей была тишина, а у ног плескалась вода, она отворила дверь полностью.