Пароль - "Аврора" - стр. 22
Глаза у Олега расширились еще больше. Зашедшая в комнату вместе с ним Даша испуганно взвизгнула:
— Что ты делаешь?! Не смей! Я сейчас Любовь Леонидовну позову!
Кирилл с трудом удержался от смеха — в прежней жизни Даша пищала ровно то же самое, только обращалась к Олегу. Ну и такой напуганной, пожалуй, не выглядела.
— Всё, — пообещал он, — больше не буду. Вставай, что ли? — протянул руку распластавшемуся на полу Олег.
— Ты… меня ударил?! — Олег не пытался встать. Смотрел на Кирилла выпученными от изумления глазами. — Эти… твои адапты… Научили тебя бить людей?
Кирилл вдруг понял, что должен был испытывать Рэд, отвечая в начале похода на его собственные несуразные вопросы.
— Научили. Только я тебя не бил.
Рассказывая Кириллу — кажется, что бесконечно давно — об основах рукопашного боя, Олеся сразу посоветовала забыть все, что видел на экране. В кино, объяснила она, бои постановочные. Главная их задача — зрелищность, чтобы наблюдателям было интересно следить за дракой. В реальном бою все происходит гораздо быстрее. В реальном бою, как ни странно это звучит, не нужно драться. А нужно убивать — если, конечно, не планируешь захватить соперника живым. И бить так, чтобы после твоего удара противник не поднялся. Потому что самого тебя тоже щадить не будут.
***
… «Вот, смотри — черта. — Олеся чиркнула по песку каблуком. — Пока ты ее не перешагнул, ты человек. А перешагнёшь — станешь зверем. Там, за чертой, словами не говорят! Там только страх и злость. Там тебя никто не защитит! Никто не поймёт и даже слушать не будет. Здесь ты еще можешь говорить, а там сможешь только убегать или драться… Давай».
«Что?» — опешил Кирилл.
«Перешагивай! — Олеся не шутила. Смотрела сосредоточенно, без тени улыбки. — Это рассказать нельзя, надо почувствовать. — Она шагнула через черту. Замерла. — Смотри на меня».
Кирилл смотрел во все глаза. На то, как подогнулись в коленях Олесины ноги.
«Видишь? Теперь я себя легко защищу, от головы до колен. А пока стояла прямо, как человек, так низко не дотягивалась. Руки. — Олеся согнула их в локтях. — Прямые — сломают, а вот так — хрен получится. Голова. — Наклонила шею. — Я лоб подставляю, видишь? Самое твердое место. Кто ударит, себе же костяшки переломает. А горло, самое уязвимое место, подбородком прикрыто… Что стоишь? Шагай!»
Кирилл шагнул через черту.
Ты — не человек.
Ты — зверь.
Ноги. Руки. Наклонить голову…
Он старался лишь копировать то, что показывала Олеся, когда вдруг почувствовал, что тело всё знает само. Без разума.
Кисти нужно стиснуть в кулаки, надежнее спрятать пальцы — так их не сломают. Зубы — сжать, тогда челюсть не свернут. Руки сами выдвинулись вперед, прикрывая грудь и живот. Теперь его так просто не обойдешь — чтобы нанести удар, нужно сначала обмануть, отвести внимание…
Тело будто бы давным-давно это знало. И сейчас просто вспомнило, как нужно действовать в минуту опасности.
«Молодец, — услышал Кирилл. — Всё. Шагай назад».
Он не сразу вспомнил, куда это — назад. Вспомнив, шагнул за черту.
«Всё, — повторила Олеся. — Здесь ты — опять человек. Отдыхай».
«Что это было?!»
«А ты не понял?..»
До Владимира уроки Олеси оставались для Кирилла теорией. Ему еще не приходилось биться врукопашную, сражения с Дикими ограничивались перестрелками. И возле Владимира, кстати, поначалу тоже все шло неплохо.