Парочка хороших мыслей - стр. 19

Учитель…

Я так и не видел толком его лица – даже когда закрывал ему глаза в день его смерти.

Я сидел на пепелище своего города – города, в который вложил всю сою жизнь и всю свою душу. Я еще пытался восстановить что-то, еще выискивал что-то среди руин, вставлял в погнутые витражи оплавленные стеклышки, – которые выпадали вновь.

Странно, что в этот момент я меньше всего думал о городе.

Я думал о ней.

О том, что она ушла.

Пытаюсь вспомнить, как она пришла первый раз, как я пустил её в город. Да нет, не пустил, она никого не спрашивала, она вошла сама. Как перебирала башни, шпили, я все хотел ей сказать, то нельзя этого делать, не любят города, когда на них смотрят – не то, что трогают. Так и не сказал. Да она и не делала им больно, как-то умела она прикоснуться к городу, и не сделать ему больно.

– Слушай, классненько у тебя получается, а?

Слова в памяти.

Её слова.

Я перебирал остатки города – который невозможно было восстановить. Я уже знал это. Ставил камень на камень – и думал о ней.

Почему-то надеялся, что она вернется.

Надежда – столь же безумная, как надежда на то, что город отстроится снова. Даром, что уже сделала все, что могла, поиграла с моим городом, который разрушился от её прикосновений, вынула драгоценные камни из стен, сняла золотое солнце с самой высокой башни, надела себе на цепочку, как медальон.

Она бросила меня и мой город, нашла нового строителя – где-то там, по ту сторону пересохшей реки. Она вошла в его город – так же легко и смело, как входила в мой.

Слова учителя в памяти:

– Никогда… никогда не подпускай их… к городу.

– Воды испить можно?

– А?

– Воды-то хоть испить можно?

Он стоял возле руин моего города, – одинокий странник, пришедший из ниоткуда. Я показал ему то, что осталось от моей столицы, объяснил, что на обугленном пепелище не найдется ни глотка воды.

– И давно ты так… на руинах?

Я пожал плечами. Я потерял счет времени, – может, прошли года, а может, миллиарды лет.

– У меня тоже так было, – сказал он.

Я молчал.

– Тоже так было… хочешь, можешь всю жизнь так… хочешь, можешь заново…

Я объяснил, что у меня не хватит сил сделать что-то заново.

– Я тоже так думал… а потом ничего..

– Здесь? На руинах?

– Нет, лучше новое место найди…

Я не помню, как нашел новое место. Я не помню, как начал складывать камень на камень – потихоньку, шаг за шагом. Тогда всё было как во сне. Очень постепенно ко мне стала возвращаться жизнь, если это вырастание из пепла можно было назвать жизнью.

Я построил город.

Из пепла, из праха, из песка – я построил город.

Город получился даже лучше тех городов, что были у меня до того – чему-то меня научила эта история с погибшим градом. Да и видно было, что строил его не маленький мальчик, не отрок, не неопытный юноша – умудренный годами мастер. И все-таки город был чуть хуже. Не было в нем какой-то непосредственности, чистоты, какая бывает только в молодости, когда еще не знаешь, что кто-то может прийти и разрушить твой город.

Солнце отражалось на высоких шпилях, и часы на главной башне возвещали колокольным звоном полдень и полночь.

Я замер.

Я не верил своим глазам.

Нет. Никакой ошибки. Она шла ко мне по почти невидимой тропе, песок пустыни бережно хранил каждый её след. Шла, легкая, летящая, несла в руке корзину с чем-то манящим, махала мне рукой…