Парочка хороших мыслей - стр. 12
– Злой! Злой!
Нет, не понимают они, что он злой, отвели ему отдельную комнату, где это видано, чтобы какому-то там – отдельную комнату. Рядом с Димкиной спальней. Это вообще хана, если с Димкиной спальней рядом, вы как хотите, я ему Димку не дам…
– Злой! Р-р-рвать его! Р-рвать!
Нет. Не понимают. Бросают мне печеньки, на-на-на, да на фиг мне не нужны ваши печеньки, ничего мне на фиг не надо, вы сами смотрите, кого в дом-то притащили…
– Злой, злой…
А что он мне сделал…
А ничего. То есть, ничего еще не сделал, пахнет от него как-то так, да тут от всех как-то так пахнет… только чувствую – злой.
А никто не верит.
Самое страшное, Димка не верит. Вот это надо сразу бы ему намекнуть, новенькому, если он чего Димке сделает, ему не жить…
Новенький…
Скулит и плачет, пик-пик-пик, ну ясное дело, маленький еще. Пищит, мигает лампочками, Димка вокруг него суетится, вот как вокруг меня суетился тогда…
– Лезь… лезь в ванну… лезь давай…
Я не понимаю, зачем надо лезть в ванну. Так хочет Димка. Я еще не знаю, что он Димка. Я еще ничего про него не знаю.
Я здесь первый день. Первые часы. Там, где все блестит и сверкает. Там, где тепло. Вот это я хорошо помню – тепло. И мясо. Много мяса. Полкан от зависти сдохнет, когда узнает, и все, все они, которые отгоняли, которые рычали на помойке, пр-р-рочь, уходи пр-р-рочь, не дам-дам-дам!
Я не знаю, зачем лезть в ванну. Но Димка так хочет. Димка поливает меня водой, теплой, почти горячей, выстригает шерсть, мажет чем-то пахучим, мерзким… я отряхиваюсь, отфыркиваюсь, хлопья грязи и пены летят на занавески…
– Эт-то что… явление Христа народу?
Голос. Большой голос. Громкий голос. Страшный голос. Вот он заходит, пахнущий чем-то едким, душистым, строгим…
– Это что, а? а чего сразу корову в дом не притащил?
– Не было…
– А-а-а, не было… а то так бы и притащил… стадо целое… ходили бы тут, тренькали… на лугу пасется ко… гони его на хрен…
– Ну па-а-а!
– Чего ну па-а-а, а завтра корову притащишь, а? Давеча проходной двор устроил, цыганят этих приволок… Ложки серебряные с тебя спишем, понял, все, хрен ты у меня айфон получишь, понял, да?
– Ну па-а-а!
– Чего па-а, у тебя па-аа деньги печатает, что ли? Печатает? Печатный станок в подвале стоит, да? Хрен тебе, а не айфон, вон… с этим походишь… нокиа коннектед пипл…
– Да не-е-е… Тявку…
– Какую тяпку? Вон, у садовника спроси…
– Не-е-е… – показывает на меня, – пусть Тявка будет…
– Никаких тяпок, еще тяпок мне не хватало! Мне на работе этих тяпок вот так хватает, ты еще… Кон-чай реветь, парню тринадцать лет, нюни распустил…
Что-то происходит. Чувствую, что все кончится, и тепло, и мясо, и Полкан мне люлей надает, и вообще…
Прыгаю на большого с громким голосом, уйди от моего Димки, я тебе его не дам! Не дам! Не дам!
– Это чего у вас тут?
Еще один голос. Голос, пахнущий цветами. И сама она вся пахнет цветами, это мне сразу в нос шибануло…
– Ути, это кто у нас тако-ой, а? Ути батюшки, это где вы такое чудо достали?
– Чудо… в перьях… мне это чудо ванну всю разнесет, вон, гляди, чего творит… Духу чтобы его здесь не было, ты меня понял?
– Ну па-а-а!
– Антоша, а ты чего так? Мы с тобой что, в коммуналке живем, что ли? Блин, такие хоромы, такому холёсёнкому место не найдем, а? Ути батюшки, это мы откуда такие взялись, а…
Целует меня в нос. Это я хорошо помню, целует меня в нос, бьет аромат цветов…