Парни в гетрах - стр. 16
– Эприл не придет, – отвечала юная Пруденс.
Солнце нырнуло куда-то, словно утка.
– То есть как!
– А так.
– Не придет?
– Именно. Очень извиняется, но тут заедут мамины друзья, надо быть дома.
– О-о-о!
– Она просит, чтобы вы покатали меня. Пикник устроим у Григгз Ферри, а там, глядишь, она и вырвется.
Небо стало посветлее. Может быть, Эприл вырвется… Что же до Пруденс, в ней тоже есть смысл. Если ее получше умаслить, она расскажет сестре… в общем, ясно.
– Ладно, – сказал он. – Прыгай.
Дитя прыгнуло в лодку, и они отплыли. Первые десять минут разговор не клеился, Пруденс интересовалась техникой процесса – когда тянуть какую веревку и т. п. Однако пресловутая удача Видженов помогла выбраться на простор, и все пошло легче. Пруденс, которой было уже нечего делать, заметила книжку.
– Ого! – сказала она. – Читаете Теннисона?
– Читал, поджидая тебя, – ответил Фредди. – Я вообще постоянно обращаюсь к строкам великого барда. Только выпадет минутка…
– Вы его что, любите?
– Конечно. Кто его не любит?
– Я. Эприл заставляла меня его читать. Слюни какие-то!
– Ничего подобного. Чистая красота.
– Все девицы – зануды…
Кроме старой подруги, Девы из Шалотта, Фредди этих девиц не знал, но верил, что если они хороши для Эприл, сгодятся они и зеленоглазой веснушчатой девчонке.
– Героини Теннисона, – сказал он, – образцы чистейшей и нежнейшей женственности. Так и запомни, наглое дитя. Бери с них пример, не прогадаешь.
– С кого это?
– С любой. Выбирай сама. Далеко нам еще?
– Да нет, за поворотом.
Григгз Ферри оказался не только прекрасным, но и пустынным местом. За деревьями виднелся домик, вроде бы пустой. Из живых существ он заметил только лошадь, жевавшую траву у реки. Словом, если бы не дитя, они с Эприл были бы совершенно одни и могли бы читать Теннисона сколько влезет.
Однако проснулся голод, и он стал распаковывать корзину, после чего, минут двадцать, тишину нарушало только чавканье. Наконец Фредди решил, что пора и побеседовать с чадом.
– Наелась? – осведомился он.
– Нет, – отвечала она, – но больше ничего нету.
– Ты прямо чемпион какой-то. Раз – и пусто.
– В школе, – не без гордости заметило чадо, – меня зовут Солитерихой.
При слове «школа» Фредди подумал, почему она – не там. Каникулы, кажется, начинаются позже.
– Почему ты не в школе? – спросил он.
– Меня выгнали.
– Вот как? За что же?
– Стреляла свиней.
– Свиней?
– Да, из лука. То есть одну свинью, Персиваля. Это боров нашей директорши. Вы любите представлять, что вы – герой из книжки?
– Нет. И не отступай от сути. Что с этой свиньей?
– Я не отступаю. Я представляла Вильгельма Телля.
– Это с яблоком?
– Да, и где? На голове у сына! Я хотела уговорить одну девочку, но она уперлась, и я пошла в свинарник. Но Персиваль яблоко сбросил и стал есть, так что я ему попала в ухо. Они с мисс Мейтланд обиделись, а я еще как раз накануне подожгла дортуар…
Фредди немного поморгал.
– Дортуар?
– Да.
– С особой целью или так, причуда?
– Я представляла Флоренс Найтингейл.
– Флоренс Найтингейл?
– Она же Дама со светильником. Вот я его и уронила.
– Скажи мне, – попросил Фредди, – ваша директорша седая?
– Мисс Мейтланд? Да.
– Так я и думал. А теперь, будь любезна, утихни. Я подремлю.
– Дядя Джо говорит, если кто спит после еды, у того бывает жировое перерождение сердца.
– Ну и дурак, – сказал Фредди.