Парни с обложки - стр. 21
Ни кожи, ни рожи, грудь маленькая, горячей штучкой в постели не назовешь. Вот если посмотреть со стороны, и представить, что Горчаков ей просто друг или брат, разве она бы не удивилась бы такому его выбору и не оскорбилась бы даже за него? Не спросила или хотя бы не подумала: зачем тебе такая вообще, ты что не мог получше найти? Теперь-то понятно, в чем был его интерес. Так что да, так тебе и надо, дешевка. 100 тысяч – твоя цена со скидкой на распродаже романтических дур.
Этот внутренний монолог с метаниями из крайности в крайность, с обвинениями то его, то себя, все-таки ее доконал. Если до этого момента она как-то сдерживалась, то сейчас зарыдала в голос, пугая таксиста.
– Мужик? – понимающе спросил водитель, который часто работал по ночам.
Она кивнула.
– Бросил?
Она мотнула головой.
– Изменил?
– Нет.
– А чего ревешь?
– Потому что дура!
Ну а кто она? Дура и есть. Так ей и надо!
Глава 7
Конечно, Катя не могла разбудить Надю, ее мужа и сына, явившись среди ночи. Пришлось идти домой, тихо-тихо поворачивать ключ в замке, надеяться, что не хлопнет дверь. Родители спали. Хоть здесь повезло.
Катя тихо прокралась в свою комнату. Заснуть так и не смогла. Утром вставить сил не было. Маме она сказала, что заболела. Знобит, глаза слезятся, голова раскалывается, так что она полежит.
– Я так и знала, – всплеснула руками мать. – Простудилась ты в этой своей Москве под этим своим кондиционером.
Как будто не сама мама ее отправила на нормальную работу, где платят.
– Куда тебя понесло, сидела бы дома! – поддакнул папа. – Давай, мать, ей водки с медом наведем. Пропотеет, сразу как рукой все снимет. И я заодно выпью.
– Как же без этого! – упрекнула мама. – Уж здоровья нет, а все за рюмкой тянешься.
– Так я как раз за здоровье пить и буду! И дочки, и свое. Это же святое дело! Наливай! Я знаю, у тебя заначка припрятана.
– Нет у меня ничего. С чего ты взял?
– Ну так сходи и купи!
– Куда я пойду, мне обед готовить надо?
– В гроб ты меня вгоняешь, Машка. И Катюху лечить не хочешь!
Катя плотнее закрыла дверь своей комнаты. Народная примета: если отец злой и мрачный, значит, не пил ничего с утра. А проглотит сто граммов, сразу подобреет. Но тогда мрачнеет мама. Вот такой замкнутый круг.
Да, это и есть ее жизнь. А вовсе не крутой офис и спальня с зеркальным потолком. Так-то ее родители хорошие люди. Мама – портниха, а папа даже занимал приличный административно-хозяйственный пост в районной администрации. Но выпить всегда любил, а как вышел на пенсию, стал еще больше увлекаться этим делом. А чем еще заняться? Огород полил ночной дождь, а внуков дочь не дарит.
Катя рассеянно слушала разговоры на кухне. И думала о том, как ей жить дальше. И не могла придумать. Позвонила Надежда, но Катя сбросила звонок. Не было сил говорить ни с кем. Но Надежда умирает последней и никогда не сдается. Она набрала Катину маму. Та сказала, что Катя заболела.
Надя терпела до вечера, потом уложила сына спать и забежала проведать подругу.
– Твой-то не возражает, что ты ушла так поздно? – беспокоилась Катина мама.
– Да мой храпит давно, напившись пива, – отмахнулась Надя.
– Что ж они все без бутылки-то не могут…
– Так мало в жизни других радостей, теть Маш…
Катя лежала, отвернувшись к стене, и рассказывала подруге про свою болезнь. Пришлось, раз пришла и не поверила, что глаза красные от аллергии. Кате болезнь казалась неизлечимой. Надя думала иначе.