Парни из Манчестера. Я за твоей спиной - стр. 38
Он пьян. Пайпер отнимает телефон от уха и смотрит на экран с ужасом. Нет, это все еще Гэри Барнс, и пару дней назад она сама предлагала отвезти его домой… Но не в полночь же.
– Пайпер? – раздается задумчивый голос из динамика. – Ты здесь?
– Да, – она берет себя в руки, – где вы?
– В баре.
– В каком? – Черт, он правда пьян, и это пугает. Марта о таком не предупреждала.
– Хер его знает. Написано было «бар», и я где-то в Бронксе.
– Может, спросите у бармена адрес?
– Хорошая идея. Эй, приятель! А где это мы сейчас находимся?
Его странный говор, куда менее понятный, чем обычный британский акцент, сейчас слышится еще сильнее. Пайпер отключает микрофон и возвращается в игру, где ее уже все ждут.
– Я офлайн, ребят. Нужно начальника из бара забрать. Простите за срочность!
Не слушая их возмущения – если бы их танк не был идиотом, давно бы прошли, – она возвращается к мобильнику.
– В общем, я в Бронксе, на Карпентер-авеню. И прикинь, бар реально так и называется! «Бар»!
Пайпер открывает карту и проверяет, где это. Так далеко в Нью-Йорке она еще не выбиралась.
– Мне полтора часа до вас ехать, – сообщает она. – Дождетесь?
– Ты на метро ехать собралась, что ли? Возьми такси, дурочка.
Почему-то сейчас это звучит настолько нежно, что у Пайпер екает сердце. Хотя это даже смешно: Барнс звонит ей в полночь, просит забрать из бара и называет дурочкой. Если это не доверие, то что вообще?
Даже на такси и без пробок приходится ехать не меньше получаса: он не просто в Бронксе, он в какой-то особенной заднице Бронкса. Как только машина подъезжает к нужному бару, становится видно знакомую гору из мышц, которая сейчас прислоняется к еле горящему фонарю.
Барнс подслеповато вглядывается в окна такси и, заметив Пайпер, задумчиво кивает. Стучит по стеклу костяшками пальцев, между которых зажата смятая купюра.
– Привет, приятель, – выдыхает он в открывающееся окно и просовывает деньги. – Возьми. Пайпер, вылезай.
Он почти галантным – еще бы его не пошатывало – жестом открывает ей дверь и подает руку, помогая выйти из машины.
– Сейчас покурим и пойдем, – предупреждает он, – я вон там недалеко припарковался.
Только сейчас Пайпер замечает в его руках сигарету. Барнс ловким – хотя на работе он вроде не курит – движением поджигает ее и с удовольствием затягивается.
– Хочешь? – спрашивает он. – Я всего одну стрельнул, но можем растянуть.
– Я не курю, – отвечает она, чувствуя, как пересыхает в горле.
Сейчас он меньше всего похож на привычного Зверюгу: слишком простой и расслабленный. Он с удовольствием затягивается, в этом чувствуется какая-то застарелая привычка. А еще молчит о чем-то важном, и это чувствуется.
– Спасибо, что приехала, – медленно произносит он, переводя на нее замутненный взгляд. – Не хочу здесь машину оставлять, как пить дать колеса снимут. Ну, я бы снял.
– Все в порядке, – улыбается Пайпер. – Может, пойдем к ней?
Он совсем, совсем не такой, как обычно. Кто бы мог подумать, что пьяный Барнс не становится страшнее, наоборот: он выглядит ужасно мило.
Окурок летит в ближайшую мусорку, и Барнс, опасно пошатываясь, идет вниз по улице. Если он упадет, она его в жизни не поднимет – в нем же не меньше двухсот фунтов, а то и все двести пятьдесят. Но, несмотря ни на что, он вроде бы держится на ногах.