Парни из Манчестера. Я за твоей спиной - стр. 18

– Держи хер в штанах.

– С чего мне… Да ладно? – У него отвисает челюсть. – Ты ее что, себе присмотрел?

Черт. Джек же больной в том, что касается девчонок. Он до сих пор ни с одной не задерживался дольше недели. И ему в голову прийти не может, что они потом ревут и нихера работать не могут. Он-то их больше не видит.

– Иди на хер. – Гэри старается держать себя в руках и оставаться дружелюбным. – Ирландка. Лицо тебе потом исполосует.

– Ну да, – Джек тут же успокаивается, – и то правда.

– Так что сделай себе одолжение.

– Понял я, понял. Ты не хочешь, чтобы я трогал твоего рыжика. Не трону.

Джек поднимается и с ухмылкой идет к выходу.

– Но за Тыковку ручаться не буду, – добавляет он уже у двери.

Втащить ему хочется еще больше, но Гэри уже привык к этому желанию. Сколько уже лет? Двадцать? Нет, больше. Им в этом году будет тридцать.

Ощущение знакомо с тех самых пор, как им было восемь. Джек частенько бесит до кровавых глаз, но друга лучше, чем он, у Гэри никогда не было. Сколько дерьма вместе съели – не посчитать. Хорошее тоже было, но дерьма все равно больше.

Братьев обычно не выбирают, но Гэри своих выбрал. Давно еще, в Манчестере, когда не хотел возвращаться домой и таскался с портфелем по улицам, пиная камни. Ба ругалась, но все равно понимала – нужно время.

Сначала думал, он один такой, у кого дома проблемы. А еще думал, что Джек – заумный задрот с двинутой мамашей, которая в школу таскалась как к себе домой. Когда они за спортзалом встретились, где Гэри впервые спрятался покурить, даже подрались. Нечего было мудреными словами плеваться, тоже умник выискался. Потом выяснили, что обоим им дома делать нечего, а вместе камни пинать повеселее.

Оказалось, что дерьмовые родители бывают разными. Что отец Гэри, что мамаша Джека – оба херово справились со своей работой. Даже непонятно, кто хуже: тут они никогда не соревновались. Тогда не до того было: пытались хотя бы выжить. Когда есть кому рассказать, что у тебя дома творится, становится легче. Так и прилипли друг к другу.

Хотя мамаша Джека была исключительной сукой, каких мало. Настолько же, насколько Гэри хотел бы, чтобы его собственная мать была жива, он хотел бы, чтобы миссис, мать ее, Эдвардс отравилась собственной слюной. Перехерила она Джеку жизнь, это точно.

Бикерстафф, 2011

– Хера ты так долго? – шипит Джек, высунувшись из листвы. – Парни тревогу забьют.

– Джим меня спалил.

– С‑сука, – психует тот. – Сука, ну какого… Как?

– Успокойся.

Гэри поднимает канистру, но уже так темно, что приходится чуть ли не двинуть ей Джеку, чтобы тот перестал психовать. Дело сделано: у них есть бензин.

– Помоги заправить, тут темно, нихера не вижу.

– Тебя спалил Джим, но ты все равно вынес канистру? Охуеть, мужик, как?

– Просто сказал ему, что мне нужен бензин и что верну завтра.

– Больной? Это палево!

– Ты Джима не знаешь. Он скорее пристрелит копа, чем сдаст ему, что кто-то здесь был.

Гэри пытается аккуратно открыть бак, но утопленная дверца, ночь и истерика Джека не дают делать простейшие вещи. Хочется стукнуть тачку хорошенько, но Леон предупреждал: нужно доставить ее в идеальном состоянии. Она совсем старушка: если развалится, денег им не видать.

Еще и Леон голову оторвет.

– Это полная херня, Гэри, ты же в курсе? Пиздец! Ты просто спалил нас всех!