Парни из Манчестера. Все под контролем - стр. 51
Тыковка отвез Кэтрин на Ниагарский водопад. Они поженились в Вегасе в розовом «кадиллаке» и с жирным Элвисом – она показывает фотографию на телефоне. Вместе были в Германии, вместе познакомились с ребятами из концерна. Здесь, в Сеуле, сделали парные татуировки.
Это правда. Леон по собственной глупости пропустил огромный кусок жизни брата и сейчас только больше ненавидит себя за то, что мог быть с ними в некоторых моментах. Если бы знал, если бы не вел себя как зацикленный на корпоративных успехах мудак и выслушал Тыковку хоть раз.
– Прости. – Кэтрин что-то замечает в его лице и сама закрывается. – Не хотела принести боль.
– Я… – осекается Леон. Похоже, лицо выдало его. Сто лет такого не случалось. – Пожалуйста, продолжай. Хочу все знать.
Пиво заканчивается, и он поднимается за вторым. Кэтрин вновь отказывается пить: она старается говорить ровно, но в конце концов Леон замечает, что в уголке глаза у нее поблескивает слеза.
– Стоп, – командует он. – На сегодня воспоминаний достаточно.
Открыв бутылку зубами, молча переваривает услышанное. Что же, он был лютым долбоебом, когда лез к Кэтрин с тупыми обвинениями. Она не охотница за деньгами, не пыталась соблазнить бедного Тыковку и вообще не такая ужасная.
В этой хрупкой девушке просто хранится огромная сила духа. И только теперь, на диване в сеульском отеле, после сложного перелета и еще более сложного разговора, она позволяет себе маленькую слабость: боль во взгляде и крохотную слезинку в уголке глаза.
– Как ты держишься? – вдруг спрашивает Леон. – Почему вообще так держишься?
– А что мне делать? – удивляется Кэтрин. – Ты бы предпочел, чтобы я не могла из дома выйти?
– Я без претензий, – сглатывает пиво он. – Чего ты как еж?
– Тебя не понять, – вздыхает она и наконец садится поглубже на диван, обнимая руками живот. – Я как еж, а кому-то для нормального разговора нужно напиться.
– Есть такое, – хмыкает Леон и протягивает руку. – Ну что, еж, миримся?
– Только если ты перестанешь так меня называть.
Кэтрин отвечает на рукопожатие. У нее маленькая ладонь и тонкие хрупкие пальцы, но удивительно серьезный взгляд. И впервые за все время их знакомства они и правда могут просто разговаривать, а не звенеть яйцами. Леону не хочется уходить: с ней хорошо и спокойно. А еще сейчас со всем, что он узнал, особенно страшно оставаться одному.
– Последний вопрос, – тянет время он. – Почему семь месяцев?
– Прости? – удивляется Кэтрин. – О чем ты спрашиваешь?
– Ты сказала, что готова работать семь месяцев. Не год или полгода.
Если она и правда знакома с ребятами из концерна, это может помочь. Кажется, Леон, пытаясь придумать для нее работу, верно попал.
– Скоро все равно станет очевидно, – вздыхает Кэтрин. – Я беременна.
Можно будет попробовать с тем самым столиком съездить в Германию: образцы уже готовы и утверждены, а им все равно пора выходить на новые рынки… Стоп, она что?!
Леон подрывается с места, резко разворачиваясь на пятках. Для осознания ее слов приходится несколько раз повторить их про себя.
– В каком смысле беременна? – уточняет он на всякий случай. Вдруг послышалось.
– Ты в порядке? – спрашивает Кэтрин. – В каком смысле женщины могут беременеть?
– Том знал? – вырывается у Леона против воли.
– Нет, – мрачнеет она. – Я не успела сказать. Гэри тоже не знает. Никто не знает, кроме моей подруги Хейли и родителей.