Парни из Манчестера. Пригнись, я танцую - стр. 44

Это снова становится весело: проводить время с Томом. Он не отпускает ее от себя ни на секунду, придирчиво рассматривает рыбин, и все вокруг превращает в шутку. Когда Кэтрин украдкой бросает на него взгляд, он улыбается так, словно нет ничего интереснее похода на рынок. Это вынуждает расслабиться, смеяться над очередным: «Вы считаете, так должна выглядеть треска?» – и прятаться за его спиной, когда здоровенный латинос сурово отвечает: «Это сибас, мучачо».

Выходя, Том несет ее пакет, набитый до отвала – сама она в жизни не купила бы столько еды. Мидии с крабовыми фалангами, лосось и сибас, брокколи с кукурузой, а еще несколько разных видов креветок и, конечно, маленькие осьминожки. Кэтрин целую неделю сможет питаться исключительно рыбой и морепродуктами.

– Теперь куда? – спрашивает он, открывая для нее дверь. – Уильямсберг?

– Да, – отвечает Кэтрин, – мне пора домой. Я сегодня еще не ела.

– Тут рядом есть испанский ресторан. – Том ставит пакет в багажник и, захлопнув его, наклоняется над дверью: – Зайдем?

– Со всей этой едой в машине? – удивляется она. – Нет, я хочу домой.

– Понял, – улыбается он и поправляет ей выпавшую из хвоста прядь. – Я тебе говорил, что ты самая красивая на этом рынке?

– Нет.

– Тогда исправляюсь.

Он снова садится за руль и аккуратно сдает назад. Кэтрин молча разглядывает его лицо, на котором отражаются радость и какая-то игривость, пытается понять, что ей делать.

От него веет уверенностью и заботой, словно они уже в отношениях.

– Мне нравится проводить с тобой время вот так, – произносит он, когда они выезжают на трассу. – Разве это не можем быть мы?

– Ты снова торопишь события.

– Тебя послушать, так мы должны сначала пару лет расшаркиваться на тротуарах Бруклина, – поджимает он губы и мотает головой. – Не викторианская Англия вроде.

– Как минимум я бы хотела, чтобы у нас было настоящее свидание.

Кэтрин вдруг понимает: она сдалась. Его уверенность, настойчивость и неубиваемый оптимизм делают свое дело. Спорить бесполезно, этот поезд уже сбил ее и теперь тащит за собой.

Знать бы еще куда.

– Легко, – откликается Том. – Завтра?

– Завтра работаю и закончу поздно, – задумывается она. – Суббота. Вечер.

– Ресторан или мне придумать особенное мероприятие?

– Подойдет и ресторан.

Том издает такой смешок, что Кэтрин невольно смущается: кажется, она ведет себя слишком холодно для девушки, которую подвозят домой с работы.

– Том, я не хотела прозвучать надменно.

– У тебя королевское имя, так что звучишь как королева, – отвечает он. – Мне даже нравится, а то ты иногда такая зануда. Ты похожа на Екатерину Арагонскую.

– Не знаю, кто это.

– Первая жена короля Генриха Восьмого, – объясняет Том.

Он, не отрывая взгляда от дороги, рассказывает о королеве, первой в истории женщине, которая стала сначала послом Испании в Англии, а потом правила страной сама, превосходя в этом и самого Генриха Восьмого. В голосе Тома сквозит восхищение, и теперь то, что он их сравнил, становится даже слишком лестным.

У Кэтрин возникает желание и самой прочесть что-нибудь об этой королеве. Кажется, та была действительно выдающейся. Том – отличный рассказчик: она и не замечает, как оказывается в Уильямсберге, начинает подсказывать дорогу, которую уже успела изучить за время бесконечных поездок в «убере».