Парижские соблазны - стр. 9

Гардения открыла дверь. Два лакея втащили чемодан, поставили в ногах кровати, расстегнули выношенные ремни и с поклонами вышли.

– Спокойной ночи, мадемуазель, – обернулись они на пороге.

– Спокойной ночи и спасибо, – ответила Гардения.

Когда дверь за ними закрылась, она встала и повернула ключ. Она никогда в жизни этого не делала, но сейчас заперлась внутри этой комнаты, чтобы отгородиться от того, что находилось снаружи. Только с запертой дверью она чувствовала себя в безопасности. Только с крепко зажатым в дрожащем кулачке ключом она знала, что этот хохот и шум не навалятся на нее, не вторгнутся в комнату!

– Так вот куда ты перебрался, – сказал Бертрам Каннингэм, входя в большую, залитую солнцем комнату в здании английского посольства.

– Я забыл рассказать тебе, что получил повышение, – ответил лорд Харткорт, сидевший в дальнем углу.

Высокородный Бертрам Каннингэм примостился на краю стола и принялся постукивать кожаным хлыстом, который держал в обтянутой перчаткой руке, по своим вычищенным до зеркального блеска сапогам для верховой езды.

– Тебе надо соблюдать осторожность, мой мальчик, – весело проговорил он. – В Итоне ты всегда был зубрилой. Если ты потеряешь бдительность, тебя обязательно сделают послом или кем-нибудь в этом роде!

– Мне это не угрожает, – сказал лорд Харткорт. – Чарльз Лавингтон заболел и решил сложить оружие, вот я и занял его место.

– Если хочешь знать, – наставительно произнес Бертрам Каннингэм, – его болезнь была результатом слишком большой дозы «Максима» и расходов на ту красотку, что он по утрам возил к Картье.

– Меня это не удивляет, – довольно раздраженно проговорил лорд Харткорт.

Он не любил, когда разговор опускался до уровня сплетен. Подобные вещи его никогда не интересовали, и он очень редко принимал участие в таких беседах.

– Раз уж мы заговорили о красотках, – продолжать трещать Бертрам Каннингэм, – что за историю рассказал мне Андре де Гренелль? В чем там дело? Я встретил его верхом в Булонском лесу. Он все еще был под впечатлением захватывающего происшествия, случившегося вчера вечером у Лили Мабийон.

– Никогда не слушай, что говорит этот граф, – ледяным тоном произнес лорд Харткорт. – Все его россказни всегда неточны, если не выдуманы.

– Да не будь ты таким щепетильным, Вейн, – сказал Бертрам Каннингэм, – наверняка в этой истории что-то есть. В общем, де Гренелль рассказал мне, что герцогиня выписала из «Мулен Руж» новую актрису, которая похожа на монашку или на школьницу. Но бедняжка не успела предстать перед зрителями наверху, потому что упала в обморок, а ты подхватил ее на руки, отнес в комнату и запер дверь!

Лорд Харткорт издал короткий смешок, в котором не чувствовалось ни капли веселья.

– Ну, так это правда? – настаивал Бертрам Каннингэм. – Как-то не верится, что Гренелль все это выдумал.

– В этом есть только доля правды, которая щедро расцвечена воображением де Гренелля, – сухо сказал лорд Харткорт. – Имей в виду, Гренелль нравится мне, но до определенного предела. Он забавен, когда немного выпьет. Но на следующее утро с ним смертельно скучно! Я избегаю его, и советую тебе поступать так же.

– Прекрати мне зубы заговаривать! – воскликнул Бертрам Каннингэм, швырнув свой хлыст на полированный стол. – Я хочу знать, что произошло, и клянусь богом, ты, Вейн, все мне расскажешь!