Парфюмер Будды - стр. 17
– На этот раз папа тебя узнал?
– Он четко знает, что я тот, кто заботится о нем, – каждое слово было исполнено боли. – Но едва ли он понимает, что я его сын.
Жас не хотелось этого слышать. Образ отца, который представил ей Робби, будет преследовать ее много дней, просачиваясь сквозь стену, которую она воздвигла.
– Несмотря на все, что отец забыл, он по-прежнему помнит наизусть рецепты духов и напоминает мне про маленькие секреты, связанные со смешиванием различных ароматов, – продолжил брат. – Он разучился читать, но точно знает, сколько капель розового масла надо смешать с эссенцией ванили. И когда он говорит о своих рецептах, то всегда произносит: «Приготовь один флакон специально для Жас».
Робби широко улыбнулся. Доброта брата была его самым большим украшением. Но, несмотря на такое признание, его способность видеть хорошее в каждом раздражала Жас, когда речь заходила об отце. Тот был эгоистом, причинившим им всем немало боли.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – предложила Жас.
– Нам надо поговорить о нем.
Она покачала головой.
– Не теперь. Не здесь. Это выглядит неуважительно.
– По отношению к маме? – Робби казался растерянным.
– Да, по отношению к маме.
– Жас, ее тут нет. Она нас не слышит.
– Спасибо, что напомнил. Ну, если так, продолжай. Закончи то, что хотел рассказать про отца. Он не знает, кто ты такой, но помнит мое имя…
– Послушай, нам надо поговорить об этом.
Она сделала глубокий вдох.
– Ладно, прости. Рассказывай.
– Иногда у него такой напряженный взгляд, словно он пытается разом включить все клетки своего мозга, сосредоточившись на какой-то мысли. Иногда, в какие-то мгновения, ему это удается. Но когда ему это не удается, он переполнен отчаяньем. Жас, иногда он плачет, – последние слова Робби прошептал.
Жас молчала. Она не могла представить своего жесткого, требовательного отца плачущим.
– Сожалею, что ты это видел. Хотелось бы, чтобы это не было так трудно.
– Я говорю не о том, как было тяжело мне. Я о том, как трудно ему. Хочу, чтобы ты это поняла. Пожалуйста, навести его. В его памяти осталось только твое имя. Не мое, не Клэр. «Не забудь приготовить флакончик «Руж» для Жас», – сказал он мне, когда я уходил.
Робби улыбнулся нестерпимо грустно.
– На свете нет дороже подарка, чем прощение. Пожалуйста, навести его.
– Дорогой мой брат, когда это буддисты успели научить тебя проповедям? – произнесла она, рассмеявшись слишком громко и выдав себя, когда смех застрял у нее в горле.
Жас хотелось бы, чтобы в ее силах было сделать его счастливым. Она хотела, чтобы все, во что он верил, было реальностью, и все его надежды осуществились. Мечтала суметь простить отца.
Надеялась, что существовал легкий путь решения их финансового кризиса. Она хотела, чтобы действительно существовала книга старинных рецептов духов и мазей, использовавшихся в древнеегипетских ритуалах, чтобы она попала во Францию и оказалась спрятана где-то в их фамильном доме в Париже.
Но жить в грезах опасно. И в первую очередь требовалось обезопасить самого Робби. Он был последним ее родственником, оставшимся в живых.
Жас взглянула на ангела скорби.
– Смотрится так, словно на крыльях весь груз печали по усопшим, и они никогда больше не расправятся.
Робби подошел к ней, обнял за плечи и прижал к себе.