Парень подруги. Ты не для меня - стр. 42

— А сиськи тебе не показать, а? — зло спросила я.

— А чё — можешь, да? — изогнул Мир бровь. — Я только за!

— Мечтай! — Снова пихнула его в бок от отчаяния.

— Ну ладно, — отпустил он меня и отступил. При этом холодные глаза так и приковывали к стене взглядом. — Пойду я к ректору тогда. А ещё скажу режиссёру, что ты не придёшь на прослушивание.

— Мир, — разволновалась я. — Это… удар ниже пояса.

— Ну, ты не хочешь делать то, что я прошу. Значит, я пошёл.

Он уже развернулся ко мне спиной и, подобрав сумку, которая в момент нашей перепалки и борьбы у стены упала с его огромного плеча, отправился к выходу.

11. 10.

— Стой, — сказала, приняв решение. Кажется, выхода у меня нет. Мышеловка захлопнулась, прищемив мне хвост. Хоть пищи теперь!

Он обернулся. Вопросительно поднял вверх брови. Остался стоять почти у самого выхода. Я заставила свои ноги двигаться. Дошла до него и остановилась в полушаге. Подняла голову вверх, чтобы заглянуть в его лицо. Господи, ну какой же огромный и высокий, мне придётся прыгать, чтобы его поцеловать!

— Обещай, что об этом никто не узнает, — сказала я. На самом деле готова была сейчас нести любую чушь, лишь бы время оттянуть. — Ни единая живая душа.

— И даже мёртвая не узнает, — клятвенно пообещал он, положив свою огромную лапу себе на грудь. Слава богу, что не мне.

— Очень смешно, — не удержалась и скривилась я. — Ты просто бог юмора.

— Да я и не шутил, вообще-то, — свёл он брови вместе. — Так что? Ухожу или как?

— Или как.

— Тогда делай.

— Сейчас, мне надо собраться с мыслями.

— Стасика-то сразу поцеловала. Не нужно было собираться? — съехидничал он.

— Подслушивал?

— И подглядывал, — не смутился Ланской.

— Так я же тебе сказала уже, что Станислава поцеловать было моё желание. А этот поцелуй с тобой — исключительно твоё. Мне нужно как-то привыкнуть, что ли...

— А мне кажется, кто-то пытается меня водить за нос? — вгляделся в меня Мир.

— Нет, ты что? — подняла я брови вверх. — Ни о чём таком совершенно не думала.

— Ты хорошая актриса. Наверное, — ухмыльнулся он. — Узнаем в понедельник это. Возможно. Но твою фальшь я чувствую, Синеглазка.

Поджала губы. У меня кончилась фантазия, чтобы и дальше болтать и отвлекать его разговорами.

— А это всё, что я должна сделать? — спросила его я. — Один поцелуй? И ты удалишь фото?

— Во-первых, уже два поцелуя — за попытку спереть мой телефон, — нагло усмехнулся он. — А во-вторых, я не стану удалять фото. Будешь мне прислуживать, пока мне не надоест.

— Да пошёл ты на хрен! — взбесилась я.

— Хорошо, — кивнул он. — Только не “на хрен” — это уж скорее светит тебе... когда-нибудь, а в ректорат.

Он снова повернулся спиной и сделал шаг к двери.

— Р-р... — зарычала я и снова сжала кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней. — Ладно! Ненавижу тебя, придурок, шантажист, долбаный мажор, считающий себя повелителем мира, думающий, что все кругом от тебя текут, и моральный урод, но...

— Какой страстный монолог, жаль, тебя сейчас не видит наш режиссёр — он бы оценил, — заломил он одну бровь, с любопытством наблюдая за моим приступом бешенства. — Но-о?

— Но я тебя... Короче, сделаю.

На это раз Мирослав подошёл сам. Встал непозволительно близко. Я же дышала как паровоз в районе футболки на его груди, не решаясь поднять глаза на него.

— Мои губы выше, — сказал он и поднял мой подбородок вверх.