Паранойя. Почему он? - стр. 14
Поскольку жена знала мое мнение на этот счет, мне было совершенно не понятно, чего ради она извела себя диетами и состригла свои буйные кудри. Пусть в последние пару лет наши отношения были довольно прохладными, но как по мне, это ещё не повод, чтобы уродовать себя. Хотя объективно – стрижка ей, конечно, шла и всё бы ничего, если бы она напрочь не убивала всякую индивидуальность, превращая очаровательную женщину с ноткой загадочности в какую-то невзрачную ледышку.
Раньше в её каштановую гриву хотелось зарыться обеими руками, пропуская сквозь пальцы мягкий шёлк волос, теперь же… не хотелось ничего. Виной тому прическа или же кризис семейной жизни мне, если честно, всё равно. Просто смотрю на жену и понимаю, что как-то ни горячо, ни холодно.
И вроде бы это всё не ново. За семнадцать лет брака мы пережили кучу всяких кризисов. Бывало даже смотреть друг на друга не могли – бесились от каждого слова и действия. Но то были хоть какие-то эмоции, сейчас же не было ничего, кроме понимания, что всё со временем пройдёт, просто нужно не давать себе волю и щадить чувства женщины, которая родила мне детей.
– Мать, ты обиделась что ли? – спросил через «не хочу». Выслушивать, что у неё там накипело вообще не в кайф, но лучше пусть выпустит пар сейчас, чем потом будет месяц выносить мне мозги по поводу и без.
Как и ожидалось, Лариса тут же взвилась, словно ужаленная. Повернувшись, резанула раздраженным взглядом и дрожащим от ярости голосом процедила:
– Да причем здесь обиделась, Долгов?! Меня просто задолбало это всё!
– Что «всё»? – спокойно уточнил, едва сдерживаясь, чтобы не зевнуть. Ларка меня точно грохнет, если поймёт, что мне в общем-то её претензии до фонаря.
– Да то, что как только у тебя настроение хорошее, так сразу – «Да, сына, да, доча, гуляйте, учебу пропускайте», но если только плохое, то держитесь все: то, что вчера было можно, сегодня уже нельзя и только потому, что у нас у папы настроение неважнецкое. Ты постоянно поганишь мне весь режим, Серёжа, и разрушаешь дисциплину. А в воспитании детей это самое главное!
– В воспитании покорного стада, – отрезал я.
– Ой, только не начинай, пожалуйста, эти свои дебильные рассуждения, – поморщилась она. – Речь вовсе не об этом.
– Ну, просвети меня, о чём.
– О том, что границы дозволенного детям не должны зависеть от перепадов твоего настроения. Так нельзя!
– А как с зэчьём на строгом режиме можно, да? Контролировать каждый их шаг, запрещать всё подряд – это ты называешь воспитанием? – сардонически поинтересовался я, начиная закипать.
– Не передёргивай, Серёж. Ещё никому строгость не была во вред.
– Ты мне что ли будешь рассказывать? – вкрадчиво уточнил я. – Ты уже заколебала бедных детей со своим контролем.
– А нет, давайте будем потакать им во всём, пока они в конец не обнаглеют.
– Ну, уж это им не грозит, можешь не сомневаться, – заверил я её со смешком. «Обнаглеть» у меня можно ровно настолько, насколько я позволю.
– Да неужели?! То-то они мать ни во что не ставят.
– Не начинай, – скривившись, отмахнулся я. Бесило, когда жена начинала корчить из себя жертву.
– А что, не так что ли? Они вообще меня не слушают, и ты им в этом потакаешь! – начала она повышать голос.
– Бред не неси. Я в твои отношения с детьми не лезу.
– Вот именно! Тебе плевать, что я им что-то разрешила или запретила, ты делаешь исключительно то, что считаешь нужным, выставляя меня дурой. Показывая детям, что с моим мнением и требованиями можно не считаться.