Паранойя. Апокалипсис - стр. 18
Что стало известно к настоящему моменту?
Власти молчат. Полиция и медики работают в режиме чрезвычайного положения. Армия ждет приказов в казармах.
Болезнь развивается. Как – неизвестно, слишком мало времени прошло, процесс не закончен, да и профессионально собранных данных почти нет.
Возбудитель – вирус. Легко передается по воздуху. Заражение в России началось в городах-миллионниках, одновременно во всех. Так же – в Китае, континентальной Европе, Южной Америке. Есть единичные источники заражения в Северной Корее и Иране. Другие страны немного отстают, там вирус распространяется естественными путями. Но отгородиться карантином им не удастся, уже поздно.
Тяжесть болезни и форма ее проявления зависят от человека. В том числе – от его психологического состояния на момент заражения. Если по-простому – тот, кто постоянно думал о власти, станет наслаждаться манией величия, кому недоставало секса – потянет на эротоманию или насилие, ну и так далее. Много людей, те, кем управляли страхи, приходят к различным формам мании преследования.
* * *
Мы читали с Викой вместе, лежа в кровати и почти не отвлекаясь на легкие ласки.
– Погоди, – наморщила она лоб. – Получается, мы тоже больны?
– Похоже. Ты же не думаешь, что мы избранные, отличаемся от всего человечества и не заразились?
– И мы не отвечаем за то, что труп спрятали, и что тетку двинули по башке табуретом, и даже что полицейских убили.
– Ну, да.
– Это хорошо. Но получается, мы безумцы. И это плохо.
– Остальные люди – тоже безумцы, и это еще хуже.
– Жуть.
Мы помолчали.
– А почему мы не считаем себя безумцами?
– Безумцы и не должны считать себя безумцами. Для них их действия логичны и обоснованы.
Опять помолчали.
– А в какой форме мы тогда больны? Для нас главными эмоциями были те, что связаны с нашими отношениями, ведь так?
– Давай вспоминать, что изменилось в нас в эти дни. Какие изменения ты заметила во мне?
Вика задумалась всерьез. Ответила:
– Знаешь, я не думаю, что ты раньше способен был бы расчленить труп. Или драться с вооруженной полицией. И ты не говорил раньше, что будешь заботиться обо мне, что я самое дорогое для тебя, что ты хочешь обладать мной.
Я пробежал глазами по списку с вариантами различных маний.
– Получается, забота о тебе – моя навязчивая идея? – Я сомневался. – С психиатром бы поговорить…
– Если у тебя такое сумасшествие, то оно для меня не опасно, – обрадовалась Вика.
– Как сказать. Вдруг оно станет прогрессировать, и я решу, что лучший способ уберечь тебя от опасностей – запереть в погребе?
Вика округлила глаза. Но потом отмахнулась и спросила:
– А я? Что во мне изменилось?
– Началось все с приступа ревности. Еще ты стала больше хотеть секса. Тебе нравится постоянно провоцировать меня на секс.
– Значит, я нимфоманка? – ахнула девушка.
– Тебе хочется только со мной, или с другими тоже?
– Только с тобой.
– Значит, я твоя навязчивая идея. Мой интерес к тебе. И пока я готов трахать тебя, ты для меня не опасна. И вообще не опасна. Такая мания даже добавила нам удовольствия.
Вика улыбнулась.
Похоже, пока она удовлетворена, ее можно считать здоровой. И меня можно считать здоровым, пока никто не угрожает моей девочке.
Повезло нам.
* * *
За обедом разговор продолжился. Вика почти не строила мне глазки, а я почти не отвлекался, чтобы погладить ее по оказавшимся в зоне досягаемости частям тела.