Параллельный вираж. Следствие ведёт Рязанцева - стр. 11
– А где Рязанцева? – Волков приподнял кривоватую бровь до уровня удивления.
– Где… где… В отпуск умотала, в горы, – Орешкин двинулся к лестнице. – Учись, как надо зиму переживать.
Глава четвёртая
Зима пришла в Пятигорск лишь в конце декабря снежным барсом на сильных пушистых лапах. Пришла и вальяжно развалилась в предгорьях. Пришла и осталась. Сугробами на газонах, холмиками на крышах, шапками на деревьях.
– Рассказывай!
Лена окинула взглядом акварельную лазурь неба. Здесь, на высоте чёрт знает скольких метров над похожим на спичечный коробок зданием санатория, все её переживания казались мелким глупым вздором. Что за счастье – быть птицей. Птицы не знают, не должны знать боли расставания. Потому они так легко перелетают с одного места на другое, с юга на север, с севера на юг. Как же хорошо! Как хорошо, что она согласилась приехать сюда. Высота – это то, что её вылечит. Горы – это то, что её спасёт.
– Чего молчишь? Я же снимаю.
Лена опустила взгляд. Стеклянная, подвешенная на трос кабина медленно ползла вниз.
– Вот это фуникулер, на котором мы приехали. – Лена протянула руку в направлении кабины. Толстые металлические канаты дрожали на ветру, отчего кабину шатало в разные стороны. Внутри закорячился холодный колючий страх. Она быстро отвела взгляд. – Вот это гора Эльбрус… – заснеженная макушка едва проглядывала в сонном мареве застывшей облачности. – Который из самолёта видно здорово. А вот там… – Лена указала рукой на спичечный коробок. – Там санаторий, в котором мы отдыхаем.
Вадим повернул камеру телефона, чтобы охватить подножие горы, и медленно перевёл на Лену. В белой шапочке и такой же белой меховой курточке, с торчащими в разные стороны рыжими прядями, она была похожа на снегурочку. Хороша! Даже с синими от переживаний кругами под глазами и впалыми из-за похудения щеками.
Лена прошла по бетонной дорожке и свернула за выступ. Вадим поспешил следом.
– А это что за гора? – Лена заправила выбившиеся пряди в шапочку и обернулась.
– Фиг её знает, – пожал плечами Вадим.
– Вот это гора – Фигеёзнает. Сейчас до неё дойдём. – Лена двинулась за толпой туристов. – Может, «Круглая»?
– Может. Ты ведь на карте смотрела.
– У меня топографический кретинизм. Тут столько гор. – Лена вздохнула. – Они должны быть известны. А эта… Мне даже кажется, что она выше Эльбруса.
– Потому что ближе.
– Да, наверное. – Лена подошла к ограждению, поднялась на нижнюю перекладину, прислонилась животом к металлической решётке и раскинула руки. Картина бескрайнего пространства умиротворяла и успокаивала.
– Хочешь от меня улететь? – Вадим отключил камеру, сунул телефон в карман и прижался к её спине, обхватив руками.
– Нет. – Захлестнувшее на мгновение чувство свободы тут же исчезло. Она почувствовала себя прикованной к ограде и опустила руки.
– Поехали обратно, скоро обед, гречка с курицей и борщ.
– Ты позвал меня в горы, а сам думаешь о гречке и борще?
– И о курице. А что? Я проголодался. Я на морозе всегда есть хочу. А что после гор может быть лучше горячего борща?
– Лучше гор могут быть только горы, на которых ещё не бывал. – Лена покачала головой. – Не думала я, что ты такой приземлённый человек.
– Чего сразу приземлённый-то? Вот на Домбае увидишь, как я приземляюсь. Готова со мной в параллельный вираж?