Параллельные жизни - стр. 9
Красивое личико выражало страх и отвращение. Я понял, что Анин страх перед жужжащими насекомыми сильнее любопытства и любви к природе.
– Пойдём, – обнял её за талию.
И мы беспечно продолжили прогулку.
Тут внимание привлёк кучер, одетый по моде шереметевского времени. Сидя на кОзлах эффектной кареты, он лихо правил лошадью и зычно кричал отдыхающим: «Посторонитесь, господа, барышни на бал едут!»
Всё в образе этого человека гармонировало с атмосферой имения, кроме… кожаных ботинок с перфорацией. В общем-то, они не бросались в глаза, но…
Судя по взгляду, Аня тоже заметила нестыковку.
– Подобное случается со мной в театрах. – вспомнилось знакомое чувство. – Артисты отлично представляют героев ушедших веков. Костюмы, шиты по старинным лекалам. Постановка увлекает – зрительный зал полностью погружён в спектакль. В окружении реалистичных декораций я уже полностью погрузился в стародавние времена… как вдруг замечаю на ноге коварного барона или из под оборок шёлкового платья благородной графини – торчит современный ботинок с молнией! Всё – с этого момента волшебство улетучивается и становится трудно отделаться от ощущения, будто наблюдаю за ряжеными.
– Да-да, со мной такое тоже бывало! – энергично закивала жена.
– Стараюсь не смотреть на обувь артистов, чтобы не портить себе удовольствие.
– Полагаю, театру вышло бы слишком дорого, заказывать на каждого актёра сапожки под старину, если они всё равно не бросаются в глаза. К тому же все крестьяне на сцене, как правило, в лаптях. А помнишь, что они носили на самом деле в XVIII столетии?
– Мягкую кожаную обувь одинаковую для правой и левой ноги. Со временем она растягивалась по ноге.
– Вот именно, мы не так часто видели их в лаптях.
– Правда, за год я замечал лапти всего пару-тройку раз.
– Просто они не были столь распространены, как принято считать теперь. Из-за своей крайней непрактичности: изнашивались за 5-6 дней. В то время как чёботы, сапоги или коты из телячьей кожи носились годами и быстро принимали форму ноги. Охота и животноводство позволяли людям изготовлять более удобную обувь, нежели почти одноразовые лапти.
– Эх, мы так мало знали о тех временах! Реальная жизнь в петровском времени развенчала для меня множество мифов.
– Для меня тоже. Вот например, о крепостничестве. Ты знал раньше, что для становления лично зависимым не обязательно было родиться в семье крепостного?
– Да, в окрестностях Тоболеска и Тюмени слонялось много вольного люда, ищущего заработков, а также утеклецов (дезертиров), беглых каторжников. От нищеты они продавались помещику за хлеб на зиму, за жильё, за инвентарь и лошадь.
– А бывало, вольного мужика, в переписной книге барин просто указывал крепостным – с того дня и сам работник и дети его, не ведая подвоха, официально признавались собственностью господина. И никакой суд не принимал сторону крестьянина.
– Не ведал о сим обмане! – вновь вырвался из моих уст старорусский язык, освеженный воспоминаниями. – Михайло никогда так не поступал.
– А граф Алеев – вовсю.
– Подлец! Вообще, в плане закрепощения и торговли людьми тогда действительно творилось полнейшее беззаконие. Михайло Васильевич имел пикантную слабинку: покупал красивых девушек у их вольных отцов, живущих на барской земле. Причём крестьяне, как правило, с радостью продавали дочек, считая, что так на долгое время обеспечивают красотке безбедную и лёгкую жизнь, ведь в горничных ни сеять, ни пахать ей уже не придётся, а куском хлеба добрый барин покладистую наложницу не обделит.