Параллельные прямые - стр. 25
Мне пришлось прерваться, телефон зазвонил, Милка, совсем не вовремя... Не ответить не могу, нужно по поводу Вани на всякий случай предупредить. Я полезла за трубкой, Шведов воспользовался замешательством, рот открыл.
— Маша, я не знаю никакой Морозовой, да и знать не хочу, — совершенно бессовестно заявляет Генка, — по поводу эксцесса на презентации... Я извиняюсь.
— Молчать! Моя очередь говорить! — тут у меня получилось рявкнуть. — Теперь ты меня выслушаешь и вприпрыжку с моих глаз!
Наконец нащупываю орущую на весь двор телефонную трубку, выхватываю из сумки, не глядя принимаю вызов...
— Мил! Через...
— Приятно слышать, что я вам мил, — прилетает из трубки веселый Ванечкин голос. — Принцесса! Ты забыла в салоне цветы. К сожалению спешу, не получится вернуться...
Я Ваньку услышать понятное дело не ожидала. От неожиданности и переизбытка негативных эмоций, что-то нечленораздельное хрюкнула в трубку.
— Мария, не могу оставить тебя без цветов, мой брат Гришка, в вашем районе катается, попросил его букетик тебе завести. — Ванечка отключился.
А темноту двора разрезал свет фар. Вдоль дома в сторону моего подъезда несся...большой блестящий байк! Зимой... в январе месяце... Мотоцикл затормозил напротив моего подъезда, мотоциклист снял шлем... Мать моя! Я увидела точную Ванькину копию! Только волосы длинее, в хвост собраны... Обалдеть! К багажнику чем-то примотано ведро полное бордовых роз...
Ведро приличного размера, литров примерно на десять.
— Гришка брат! Букетик привез... — хмыкнула про себя, за спиной придурок Генка вслух хмыкает. Сказано было — проваливай. Не провалил. Ждет, наверное, когда все выражения вспомню.
Мотоциклист тем временем ставит байк на подножку, слезает с хромированного чудовища и походкой эдакого грациозного хищника, обходит справа, направляется к багажнику.
— Камикадзе, — цедит Генка сквозь зубы, — самый зимний вид транспорта, зря куртку утепленную нацепил, мог бы полностью обтянутся кожей.
Григорий добирается до ведра, смотрит на торчащие из него бордовые бутоны... Чешет голову.
— Черт! Всё-таки половина переломалась, — доносится от байка.
Очень сексуальный голос. Круче, чем у Ваньки!
Шведов мерзко хихикает.
Не знаю, что на меня нашло. Или не хочу себе признаваться...
— Гриша! Не переживай, все, что сломалось — засушу!— восклицаю радостно и размахивая пакетами бегу к брату Гришке.
Он на мой вопль повернул голову. Тёртый калач. Если бы ко мне бежал незнакомый человек, строил рожи и подмигивал двумя глазами по очереди... Я бы... Меня бы, сильно удивило. У Гришки никакого удивления, заулыбался на все тридцать два зуба, идеальных зуба, как у Ванечки.
— Я — Маша. — шепчу подлетев.
— Машенька! Миллион алых... Практически алых роз, для прекрасной дамы! — сообщает громко, тоном человека на которого вот прямо сейчас свалилось счастье. В лотерею миллиард выиграл. Хватает свободную от пакетов руку, склоняется, касается тыльной стороны ладони прохладными губами. Покосилась на Генку. Стоит, где стоял, руки на груди скрестил, наблюдает.
Гришка — брат, выпускает мою руку, пытается вытряхнуть цветы из ведра. Букет с трудом, но вылезает... Катастрофа. Стебли роз, по всему периметру букета надломлены и безжизненно падают. Не хочу доставить удовольствие некоторым! Продефилировать мимо с переломанным букетом.