Пара для медведя одиночки - стр. 4
Казалось – все это не по-настоящему.
Бред, может галлюцинации.
Я прикрыла глаза, а когда открыла, рядом обнаружился странный мужчина…
Он был очень легко одет для нынешней стужи. Тонкая куртка, без шапки, ботинки, по-моему, просто осенние.
И еще чудилось – он принюхивается…
Голова закружилась, тело окончательно обмякло, и я потеряла сознание…
После того как очнулась…
Вопросы множились и кружились в голове словно ворох бумаг, поднятых ветром. Когда-то это была стройная история, а теперь листки в беспорядке перемешивались и создавали дикий хаос информации.
Почему я здесь? И вообще где это здесь?
Сын? Мой любимый Мишутка, мой сынишка? Как он и что думает про мою пропажу?
Как давно я тут? Сколько прошло времени?
Почему я здорова? Судя по тому, как я себя чувствовала, теряя сознание, меня, как минимум, должен колотить озноб и разрывать кашель. Хорошо еще, если не пневмония давить на грудь и не позволять сделать нормальный вздох. Так почему я так хорошо себя чувствую?
Ни жара, ни боли в горле, ни элементарного насморка?
Кто этот мужчина и почему он так смотрит?
Каждый вопрос буквально сбивал с ног. Лишал и без того шаткой уверенности в привычной реальности.
Я присела на кровати и сморгнула. Незнакомец кивнул и произнес:
– Ну давай уже, приходи в себя! Ты переродилась и восстановилась, как и положено нэнги!
– Кому? – машинально уточнила я.
Его бархатистый грудной бас казался очень приятным и до боли знакомым. Именно он врывался в мое забытье, пытался оттуда выдернуть, убедить поскорее очнуться…
Именно он молился за мое здоровье! Хотя я и не думала, что кто-то все еще подобным вообще занимается!
Но слова выглядели полной абракадаброй.
А может я брежу?
Может я все еще замерзаю в снегу, там, где-то в поселке?
Может все это галлюцинация?
Я вскочила с кровати с какой-то просто невиданной скоростью, можно сказать – пулей вылетела, обнаружив, что вместо привычной одежды на мне мешковатая рубашка и огромные спортивные штаны.
Метнулась к окну…
– А ну стой! – рыкнул на меня незнакомец с какими-то предупреждающими интонациями. – Стой, говорю! Тебе нельзя пока выходить!
Я крутанулась на пятках, сморгнула.
– Да вы кто вообще такой, чтобы мне указывать? Вы, что, меня похитили? Заперли?
Мысль показалась незнакомцу смешной. Он хохотнул от души, аж голову запрокинул.
– Ну да, делать мне больше нечего, как похищать замерзших в снегу нэнги!
За жалюзи оказался балкон, а за ним – заснеженная пустыня. Домов рядом я не заметила, словно мы находились где-то на пустыре. Высокий забор огораживал дом вдалеке. У владельца «поместья», похоже, земли, как у древних аристократов.
Впрочем… если приглядеться… Вдалеке выстроились ряды крыш, обрезанных сероватыми заборами. Поселок? Мой поселок?
Я оглянулась на мужчину.
В груди встревоженной птичкой билось сердце. Было и страшно, и странно, и почему-то не верилось, что со мной здесь случится нечто плохое. Странные, разноречивые чувства рвали на части. Такие сильные, аж непривычно!
Я хотела бежать так, что звенели мышцы и желала… остаться? Застыть под непонятным, гипнотическим взглядом медведя, от которого почему-то внутри что-то трепетало и мурашки стайками неслись по телу…
Он так смотрел… Так смотрел… Чудилось – в этот взгляд можно укутаться как в нежный, кашемировый плед… Так смотрит любящий родитель на озорника-ребенка… Это сложно передать словами, но именно от таких взглядов внутри теплеет и губы сами растягиваются в счастливой улыбке.