Пара для альфы медведей - стр. 12
Она могла разглядеть его. Всего. И испугаться. Как пугались другие женщины, которых особенность Феликса приводила в смятение. Тем более, что именно сейчас, когда он так возбужден, что дальше просто уже невозможно, она очень хорошо бросалась в глаза.
Вербер зарычал: утробно и зло, и вперился взглядом в удалившуюся фигурку нэнги. Она перепрыгнула через порог калитки и с гулким звуком захлопнула ее. Звякнул замок. Феликс зарычал вновь.
Сорвался, бросился следом, в два прыжка очутился возле забора. Мог перемахнуть его или просто смять металлическую гармошку, как лист бумаги…
Щелк… Нэнги открыла замок в двери дома.
Вербер прыгнул, перемахнул забор, ни о чем не думая, забыв, что он уже человек и совершенно голый… Приземлился на руки и ноги, в привычном положении… Не зря же служил в спецназе.
Дверь закрылась перед носом Феликса и за ней послышались сдавленные рыдания, полные ужаса и паники.
Перепугалась, значит?! Так ужасно, что бежит сломя голову. Хотя он… он не хочет ничего плохого. Наоборот, пошел охранять эту дурочку, которая вышла из дома в такое время и в такую темень. Да еще зачем-то полезла к пьяным вдрызг мужикам, что справляли нужду у забора.
Замечание им сделала! Праведница! Вербер едва не порвал гадов в клочья, когда те предлагали показать свои «шланги» нэнги. Вырвал бы с корнем, к чертям собачьим. Еле сдержался.
Алкаши, наверняка, и не вспомнят, что с ними случилось. Слишком они были уже «хорошие». По этому поводу вербер не сомневался. Хотя сам не понял, в каком виде кинулся защищать нэнги – в человеческом или в зверином. Все смешалось в момент, когда рванул защищать свою пару. Все перепуталось.
Все перевернулось внутри и снаружи. Он не помнил, в какой момент обратился. Но в том, что пьяные мужики решат, что им померещилось – даже не сомневался. В таком состоянии и дракона и демона увидеть можно. Не то, что медведя.
Но она… она… она…
Феликс до последней минуты надеялся, что в нэнги проснется память предков… Она поймет, что оборотни также реальны, как машины, компьютеры и строительные краны. Такое случалось, Феликсу рассказывали. Вроде бы один из верберов другого племени встретил нэнги. И та узнала его даже в виде человека. Включилась генная память или вроде того.
Теперь она – часть племени. Вышла там за кого-то замуж…
А эта… увидела его зверя и давай шмыгать носом и трястись. Она боялась! До панического стука сердца – он до сих пор гремел в ушах Феликса. И до нечеловеческого крика.
Не вспомнила. Не поняла…
Не включила генную память.
И что теперь делать?
Феликс огляделся.
Небольшой участок, стол для шашлыков, от которого еще несло уже кислым маринадом… Стулья, с чужими запахами. Не-ет! Тут пахло не только нэнги. Острый нюх оборотня хорошо улавливал и другие запахи.
Слабый, детский, немного сладковатый. Видимо, тот еще сладкоежка… Феликс улыбнулся, представляя себе маленького нэнги и даже не думая, от кого его женщина родила ребенка. Но в эту минуту уловил и другой запах… Тяжелый, насыщенный, мужской.
Неприятный… Будь Феликс в зверином обличье уже вся шерсть встала бы дыбом… Он почти ощущал, как загривок поднялся.
Человек? Да ладно! Нэнги могла найти равного себе, а выбрала человека? Или не совсем?
Вербер приблизился к большому столу, рядом с двумя елями. Пушистые лапы деревьев склонялись над столом полочками.