Папа, спаси меня - стр. 30
Чертов Дикий.
Чертов Кирилл.
Приоткрываю рот в истоме, мне кажется, что по всему телу пробегает волнами жар. Он опаляет мое тело кипятком, и я готова растаять прямо здесь и сейчас.
Кирилл проводит языком по ее шее, но это я стону от этого движения, борясь с накатившим возбуждением. Он проводит пальцем по спине, проводя игривое знакомство с позвонками, но это я выгибаюсь к нему навстречу. Мужчина ныряет другой рукой под платье, сощурив свои невозможные черные глаза, и это я чувствую, что готова ко всему.
О боже.
Кажется, это настоящее сумасшествие. И в этом самом сумасшествии повинен он – тот, кто заставляет испытывать меня все эти чувства, играя, словно куклой, незнакомой мне блондинкой. Кажется, он прекрасно осознает, как парализуют меня его провокационные действия, и получает от этого мстительное, хищное удовольствие.
— До-дорогая, — от этого внезапного голоса мой хрупкий морок рушится и в сознание вторгается грубая реальность. — Ты ку-куда пропала?
Поворачиваюсь на голос, в сторону, но все еще не до конца понимаю, что происходит. Вот только что я мысленно стояла под защитой дерева в руках порочного наглеца, как вдруг вижу, что на самом деле просто стою у столика с фруктами и рядом со мной находится мой собственный муж. Мой. Собственный. Муж.
Женя явно выпил больше, чем нужно – глаза его лихорадочно блестят, но при этом он немного покачивается, нетвердо стоя на своих ногах. Естественно, в этом он не признается никогда, считая, что мужик должен всегда, в любой ситуации оставаться мужиком.
Он кладет мне на плечо свою руку, грубо пододвигает к себе. Опаляет мое плечо своим дыханием, и я морщусь – запаха алкоголя слишком, слишком много.
— Н-ну что, как дела? — игриво интересуется он.
— Женя, нам пора, давай уедем, — вздыхая, прошу его я.
— Ну нет! — он тут же возмущается. Все его реакции обострены, накалены, потому что приправлены алкоголем. — Останемся еще.
Женя снова обнимает меня за плечи, пододвигая к себе, но не рассчитывает собственную силу – я немного покачиваюсь от его движений. Он целует меня в макушку.
— Ты же моя любимая девочка, моя жена, — он тянется за поцелуем к губам, но я не готова к такому, не хочу, не могу, не сумею.
Морщусь.
Чуть склоняю голову, чтобы избежать поцелуя, и губы влажно проезжают по скуле.
Черт.
— Седой, — с облегчением слышу рядом ненавистный голос.
Женя тут же реагирует – отпускает меня из своего захвата и протягивает с широкой улыбкой руку возникшему из ниоткуда Кириллу.
— Дикий, ну и хоромы у тебя, зачет. — Кирилл морщится – он тоже видит, что Женя изрядно пьян.
— Спасибо за все, — откашлявшись, говорю и разрушаю эту противную идиллию двух старых друзей и стараюсь не смотреть на блондинку, которая снова маячит за спиной Кирилла. — Но мы уже уезжаем.
Кирилл выгибает вопросительно бровь.
— Уже почти все разъехались, — я провожу рукой в сторону, где, действительно, осталось только несколько пар и несколько мужчин, которые что-то запальчиво выясняют.
Женя отрицательно качает головой, от чего немного оступается.
— Нет, нет, мы еще поболтаем с моим другом, — говорит он немного заплетающимся языком. Я тяжело вздыхаю и бросаю короткий взгляд на Кирилла. Я надеюсь, что в нем сейчас нет торжества, которое будет кричать о том, какой из двух рядом стоящих мужчин лучше. И нет жалости ко мне, часто встречающейся в такой ситуации.