Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - стр. 9
Почетный гость, конечно, понятия не имел о кое-каких затруднениях, предшествовавших торжественному обеду, который прошел этим вечером в палаццо Медичи–Риккарди. Этот дворец, выдержанный в «сельском» стиле, в XV в. выстроили из серого камня (авгитового андезина) по распоряжению Козимо де Медичи: он разместил здесь свое семейство. Теперь дворец использовался для других целей. Как сообщалось в депеше тогдашнего американского консула во Флоренции, четырем приглашенным женского пола в последний момент велели не являться: местные фашистские власти обнаружили, что они имеют еврейское происхождение, и предпочли воздержаться от действий, которые могли оскорбить высоких немецких гостей. В консульском донесении уточнялось, что в конце концов было внесено последнее изменение в список приглашенных: «Одна дама весьма убедительно протестовала, доказывая, что она не еврейка, поэтому в ее случае требование не посещать данный обед было отозвано».
После трапезы два диктатора снова пустились в путь: им предстояло посетить Teatro Comunale, где давали оперу Верди «Симон Бокканегра». После оперы, уже поздно вечером, они посмотрели военный парад, устроенный в их честь, со световым шоу (как мы сказали бы сегодня), представлявшим две громадные сверкающие искрами надписи «Фюрер» и «Дуче». Затем диктаторы вернулись на вокзал, где Гитлера ждал поезд. Стоя на платформе и произнося слова прощания, два мужчины с трудом сдерживали эмоции. «Теперь, – заявил Муссолини, – никакая сила не сумеет разделить нас». Глаза фюрера увлажнились[7].
Пока дуче с фюрером красовались перед итальянскими толпами, папа кипел гневом. Хрупкий 80-летний старик, которому оставалось жить меньше года, Пий XI (в первые годы пребывания на Святом престоле даже помогавший Муссолини упрочить диктатуру) теперь испытывал все более острую тревогу, наблюдая, как дуче все сильнее сближается с нацистским режимом. В последние месяцы папа все громче осуждал нападки нацистов на католическую церковь в Германии и их попытки создать своего рода языческую религию крови и земли с Гитлером в качестве нового божества. Посещая Рим, главы государств обычно являлись на прием к папе, однако Пий XI ясно дал понять: он удостоит фюрера аудиенции, лишь если тот пообещает изменить курс в сфере отношений с церковью. Но немецкий диктатор отказался сделать это.
Чтобы продемонстрировать свое недовольство визитом Гитлера, Пий XI заранее покинул Рим, обосновавшись в папском дворце Кастель-Гандольфо, расположенном неподалеку от Рима, в Альбанских горах. Он приказал закрыть музеи Ватикана и распорядился об отключении ночной подсветки города-государства. Обращаясь к группе новобрачных, явившихся за папским благословением, как раз когда Гитлер находился в Риме, папа отступил от банальностей, обычных в таких случаях, и заявил, что его удручает открытое прославление свастики в столице мирового католицизма. Он заметил, что свастика – «знак креста, но отнюдь не Креста Христова»[8].
Для Муссолини, которому долгое время удавалось сохранять вполне продуктивные отношения с Ватиканом, фигура папы Пия XI становилась все более проблемной. Диктатор понимал, что ему будет не так-то просто заручиться поддержкой итальянцев (не самых больших любителей немцев с их одержимостью идеей превосходства арийской расы) в отношении его альянса с Гитлером, а тут еще папа норовит подорвать его позиции. При жизни Пия XI у дуче почти не было надежды на какое-то облегчение по этой части. Однако папская критика нацистов беспокоила многих ватиканских подчиненных понтифика, опасавшихся, как бы это не поставило под удар привилегированное положение католической церкви в фашистской Италии. Самым влиятельным среди этих прелатов был государственный секретарь Ватикана – кардинал Эудженио Пачелли, занимавший в ватиканской иерархии вторую ступеньку после папы. Этого человека многие прочили в преемники Пия XI, чья кончина, как все понимали, не за горами.