Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - стр. 37

Встречаясь с Пием XII, фашистский вождь радовался контрасту с его предшественником, которого дуче также не раз посещал. Хотя новый папа принимал его в той же комнате, выглядела она совсем по-другому. Во времена Пия XI, отмечал Боттаи в дневнике, здесь царил «живописный хаос из мебели, украшений, безделушек, бумаг, газет и книг». Теперь же все здесь находилось в безупречном порядке. Кроме того, новый папа переставил рабочий стол, перешедший к нему от предшественника. У Пия XI он располагался между двумя окнами так, что солнечный свет словно омывал плечи понтифика. Новый папа поставил стол у стены справа, если смотреть от входа. Прежде стол был завален всякой всячиной, теперь все с него убрали, оставив лишь несколько самых необходимых вещей. «Мгновенно возникает впечатление, что сидящий за этим столом человек хорошо знает свое "дело", – подмечал фашистский министр. – …Пий XII сразу же вызывает у посетителя ощущение, что перед ним провидец, который без устали трудится, тщательно взвешивает каждое свое слово и знает, чего он хочет добиться, как, где и когда»[109].

Лично наблюдавшие за новым папой видели в нем необычное сочетание: это был аскет, который поглощен международными новостями и ежедневно засиживается за работой далеко за полночь, но при этом в приватной обстановке своей спальни радуется, когда ему на плечо вспархивает канарейка. Этот человек чувствовал себя неуютно в присутствии толпы, однако, судя по всему, никогда не уставал обращаться к толпам с тщательно подготовленными речами по едва ли не всем мыслимым предметам. Он никогда не пропускал часовую прогулку по Ватиканским садам, но редко отрывал взгляд от бумаг, чтобы полюбоваться окружающими видами. Этот человек, чью природную отстраненность многие принимали за холодность, умел быть и весьма обаятельным. Мягкий и застенчивый по темпераменту, Пий XII при этом явно упивался величием своей должности и был полон готовности играть роль Господнего посланца мира на земле[110].

Теперь в Риме было два человека, возвышавшихся над всеми прочими, два человека, на которых итальянцы взирали с почтительным обожанием. Несмотря на предчувствия войны, сомнения насчет союза с Германией и вопросы о кампании против итальянских евреев (которая казалась неизбежной), популярность Муссолини, судя по всему, не пострадала. В конце мая посол Филлипс докладывал Рузвельту, что дуче продолжает воодушевлять толпы. Отрывистую речь диктатора, как и прежде, перемежали емкие энергичные фразы, военные метафоры и обращения к теме веры и жертвенности. Филлипс предупреждал Рузвельта: нет никакой надежды, что итальянцы пойдут против своего диктатора[111].

Несмотря на заверения Гитлера, Пий XII все больше беспокоился, что требование Германии к Польше вернуть Данциг может стать поводом к войне. В Данциге проживало около 400 000 человек, подавляющее большинство – этнические немцы. По условиям Версальского договора в результате Первой мировой войны Западная Пруссия (регион Германии, находящийся у ее восточных границ) отходила к Польше – государству, которое тогда как раз было воссоздано. Восточная Пруссия, еще один регион Германии, оказывалась отрезанной от остальной страны. Портовый город Данциг, расположенный на балтийском побережье Западной Пруссии, получил особый статус под защитой Лиги Наций, но сохранил тесные связи с Польшей. Утрата Данцига и Западной Пруссии привела к подъему волны националистической обиды в Германии. Теперь же, после того как рейх поглотил Австрию и Судетскую область, складывалось впечатление, что Германия готовится вернуть себе этот регион.