Папа не придёт - стр. 37
— Я помогу. — Дамир дотронулся до моего плеча и помог высвободить руки из рукавов пальто.
Когда только потеплеет?! Начало мая, а погода — дрянь!
— Где Катя?
Дамир показал на дверь дальней комнаты. Той самой, о которой я подумала сразу же, едва узнала о беременности. Светлая, солнечная, словно с самого начала предназначенная для детской, но так для Маши ею и не ставшая.
— Сделать тебе кофе? — вывел меня из пространной задумчивости Дамир.
— Я не кофе сюда пить приехала, — ответила я резко и прошла в ванную.
Намыливая руки, случайно посмотрела в зеркало. Даже оно осталось прежним. Меня бы не удивило, если бы в подставке для зубных щёток я увидела свою, которую когда-то забыла. Но нет. Разумеется, её не было. Зато сама подставка оказалась на месте — гранитно-серая, с рельефным узором. Я сама купила её вскоре после свадьбы взамен разбитой нами в один из вечеров, когда всё было ещё хорошо. Обманчиво хорошо.
Закрыла воду и, вытерев руки, прошла в комнату к Кате, стараясь больше ни на чём не заострять внимания. Хватит. Ни к чему хорошему это не приведёт.
— Тётя Саша… — Дочь приподнялась Дамира с постели, стоило мне войти.
— Не вставай, — остановила я её, едва она хотела вскочить. Подошла сама и присела рядом. Дотронулась до её лба.
Катя наморщила нос.
— Давай померяем температуру?
Я взяла градусник с тумбочки и подала ей. На первый взгляд всё было в порядке, но мало ли. Признаться честно, не очень-то у меня получалось угадывать Машкину температуру без градусника.
Катя состроила несчастное выражение лица и легла в постель.
— Вот молодец. — Градусник был старого образца. Дамир признавал только такие. Я сунула его Катюхе под мышку и ещё раз потрогала её лоб.
— Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — не задумываясь, ответила она и сразу же приложила ладошку к губам. Тихонько покашляла.
Кашель был странный. Катя снова закашлялась. Странно и как-то неестественно. Словно бы… очень старалась. Та-а-ак…
— Что, горло болит?
Малышка с готовностью кивнула.
— Сильно?
Она кивнула снова, глядя при этом так, что не поверить было сродни безумию. Я взяла с тумбочки один пузырёк, другой. Средство от кашля, витамины. Сироп — закупоренный, кстати, словно только что из аптеки.
Взяла из пустой чашки ложечку и скомандовала:
— Открывай рот.
— Зачем? — сразу же встрепенулась Катя.
— Горло будем смотреть. Папа что, не смотрел никогда?
— Смотрел. — Она ещё больше округлила глаза. Невинность во всей красе.
— Ну вот. И я буду смотреть. Открывай рот и высовывай язык.
Девчушка послушалась. Я приподняла её головку, как много раз приподнимала собственной дочери. Горло болит, значит. Положила ложку обратно и взяла градусник. Разумеется, никакой температуры у дочери Дамира не было. Катя присела, натянула на коленки одеяло и демонстративно покашляла.
— А тебе когда-нибудь говорили, что врать — плохо?
Девочка прекратила кашлять и испуганно уставилась на меня.
— Всё с тобой ясно, — заключила я. — И с папой твоим тоже.
Встала и пошла было к двери, но Катя рванула за мной.
— Ты куда, тётя Саша? — спросила она жалобно.
— Домой. Я не люблю обманщиц.
— Я не обманщица.
— Ещё какая обманщица, — сказала я строго и высвободила из её пальчиков подол платья. — Я была о тебе лучшего мнения.
Она стушевалась, плечики опали. Мне даже стало жалко её, но злость на Дамира глушила это чувство. В очередной раз я мысленно сказала «хватит». Этот дом давно для меня чужой. И Дамир чужой, и его дочь тоже. Она не моя и не имеет ко мне отношения. Просто потому, что не имеет — и всё. Но малышка стояла, понурив голову, и я тоже не могла вот так вот взять и уйти. Чего ждала, и сама не знала.