Паническая атака на улице Гашека. История всех моих кризисов - стр. 8
Бабушка сначала отнеслась ко мне с подозрением, но в итоге все рассказала: Максима посадили в тюрьму за хранение наркотиков, потому что нашли у него гашиш. Оказалось, что его сдал друг Артур, которого Даша тоже знала, – они были из одной компании. Бабушка оставила адрес тюрьмы, в которой сидел Максим, чтобы Даша могла написать ему письмо. Когда я повесила трубку, то следующее, что мне пришлось делать, – успокаивать Дашу. Мы звонили из моего дома, телефон стоял в кабинете отца. Слушая разговор, она поняла, что случилось, села на пол и заплакала. Мне было сложно понять ее драму, да и сейчас трудно. Объясняю себе это лишь тем, что нам было по шестнадцать лет и даже легкая влюбленность могла обернуться трагедией в трех актах. Не думаю, что Даша его действительно любила, и вряд ли сейчас, вспоминая парня Максима, она глубоко вздыхает в своих шикарных апартаментах на Kensington High Street[7].
На следующей день мы встретились с Дашей в «Макдоналдсе», заказали по капучино и начали сочинять любовное письмо на зону. Я советовала подруге признаться в чувствах. Даша была не такой. Когда ты bitch with poker face, то сентиментальное письмо – не твой стиль. Она написала сдержанное послание, только в конце добавила «целую» и нарисовала сердечко на полях. Даже над «целую» мы думали добрые двадцать минут. Дописав письмо, мы упаковали его в заранее купленный конверт, наклеили марки и бросили в почтовый ящик. Даша долго размышляла, какой указывать обратный адрес, даже предлагала написать мой, но, во‐первых, консьержка по просьбе моей мамы всю почту отдавала только ей в руки (чтобы не пропустить важные письма – из налоговой, например), а во‐вторых, у меня не было ни единой мысли, как объяснить родителям, почему на наш адрес пришло письмо для Даши Могильниковой из исправительной колонии № 3.
Когда мы тусовались с Дашей за кинотеатром «Киномакс Урал», где находился «Макдоналдс», я даже представить не могла, что письмо в колонию станет причиной первого серьезного кризиса не только для нашей дружбы, но и для дружбы в целом (моего представления о ней, по крайней мере). Не зря спустя много лет я вспомню эту ситуацию в кресле у психолога, потому что именно после нее я стала воспринимать дружбу как нечто опасное, начала ждать от людей подвоха, даже если они полностью располагали к тому, чтобы доверять им.
Помимо меня у Даши была еще одна подружка, Настя. Как и многие подруги Даши, она была непримечательной и во всем потакала bitch with poker face: одевалась как она, прогуливала учебу, если Даша вдруг решала пойти утром пить пиво в дворик МВД, и терпела от подружки любые унижения.
Когда Даше стали приходить письма из колонии, на каждое из которых мы коллегиально сочиняли ответ, то bitch with poker face стала не просто центром нашей компании (хотя она им и была), но еще и королевой драмы. Она страдала, что ее возлюбленный в тюрьме, да еще и по вине друга (что мы обсуждали на каждой встрече), который тоже стал захаживать во дворик и пить со своей компанией. Артур был сильно старше нас, и, так как его ненавидела Даша, мы тоже должны были его ненавидеть. В очередной раз, когда мы с Настей пошли писать за гараж, я сказала ей:
– А парень такой симпатичный, жаль, что мудак.
– Он тебе нравится? – спросила Настя.