Пандемониум - стр. 5
– Нет, нет, все хорошо.
Теперь я уже медленнее, мелкими глотками, пью бульон, смакую странный привкус, как будто его сварили из земли и камней. Насколько я знаю, такое вполне возможно – Алекс как-то сказал мне, что заразные (люди, которые живут в Дикой местности) научились обходиться минимальным набором продуктов. Миска очень быстро оказывается пустой, а змея у меня в желудке все равно продолжает бить хвостом.
– Я из Портленда. А где мы сейчас?
– В нескольких милях к востоку от Рочестера, – говорит девушка.
– Рочестер. Это в Нью-Гемпшире? – спрашиваю я.
– Ага. – Девушка ухмыляется. – Наверное, ты его весь протопала. Долго шла?
– Не знаю.
Я снова прислоняюсь к стене. Рочестер, Нью-Гемпшир. Значит, хоть я и пересекла северную границу города, потом, уже в Дикой местности, я сделала крюк и в итоге оказалась в шестидесяти милях к юго-западу от Портленда. Я проспала, наверное, не один день, но меня снова одолевает слабость.
– Я потеряла счет времени.
– А ты крутая, – говорит девушка. Я не понимаю значения этого выражения, но догадываюсь. – Как перешла границу?
– Я не… я переходила не одна. – Змея внутри меня еще яростнее колотит хвостом. – То есть я не должна была быть одна.
– С тобой был кто-то еще? – Девушка пристально смотрит на меня, глаза у нее почти такие же черные, как ее волосы. – Друг?
Я не знаю, как ее поправить. Мой лучший друг? Мой парень? Моя любовь? Я еще не научилась вот так запросто произносить это слово, мне кажется это кощунством. Поэтому я просто киваю в ответ.
– Что случилось? – уже мягче спрашивает девушка.
– Он… он не смог.
Когда я говорю «он», в глазах девушки вспыхивает искра понимания. Если мы вместе бежали из Портленда, города сегрегации по половому признаку, значит, мы были больше чем просто друзья. Я благодарна, что девушка не делает на этом акцент.
– Мы смогли пробиться к границе, но потом появились регуляторы и пограничники… – Боль у меня в желудке набирает силу. – Их было слишком много.
Девушка резко встает со стула, приносит к кровати одно из жестяных ведер, которые стоят под раковиной, и снова садится.
– До нас доходили слухи, – говорит она. – Рассказывали о серьезном побеге из Портленда. Говорят, задействовали большие силы полиции, власти все сделали, чтобы замолчать этот инцидент.
– Так вы знаете? – Я снова пытаюсь сесть, но спазм в желудке не дает это сделать. – Вам говорили, что случилось с моим… с моим другом?
Я спрашиваю, хотя сама знаю ответ. Конечно, я его знаю.
Я видела, как он там стоял, весь в крови, а они набросились на него, как черные муравьи из моего сна.
Девушка не отвечает, она просто сжимает губы, так что они превращаются в тонкую линию, и встряхивает головой. Но ей не надо ничего говорить, все и так ясно, ответ написан на ее лице.
Змея окончательно распускает свои кольца и начинает дергаться с бешеной силой. Я закрываю глаза. Алекс, Алекс, Алекс. Он для меня – все, он – моя новая жизнь, надежда на лучшее. Теперь все это рухнуло, обратилось в прах. Больше ждать нечего.
– Я надеялась…
У меня перехватывает дыхание, эта гадина в желудке начинает продвигаться к моему горлу.
Девушка снова вздыхает, я слышу, как она встает и отодвигает стул от кровати.
– Я думала… – Тошнота не дает говорить, я с трудом выдавливаю из себя слова. – Я думала, что еще…