Пандемониум - стр. 34
Только поселившись в Нью-Йорке, я поняла, почему Рейвэн так одержима порядком. Все должно быть ровно и гладко, ни крошки на столе.
Лишь соблюдая порядок, не оставишь следов для преследователя.
Шторы в гостиной задернуты, они сохраняют тепло и уберегают от любопытных глаз соседей, регуляторов или патрулей. В Зомбиленде всегда кто-то за кем-то наблюдает. А чем еще людям заниматься? Они не думают. Не испытывают сильных эмоций – ни печали, ни ненависти. Они не чувствуют ничего, кроме страха и страсти к порядку и контролю.
В самом конце квартиры – кухня. На стене над столом висят две фотографии Томаса Файнмэна и Кормака Т. Холмса, ученого, которому приписывается самая первая успешная процедура исцеления.
В углублении в стене за плитой – маленькая кладовка. В кладовке узкие полки, сплошь уставленные продуктами. Голодные времена не так просто выкинуть из памяти, и теперь мы, все, кто испытал это на себе, превратились в скрытых тезавраторов.[14] Мы таскаем в карманах плитки гранолы и пакетики с сахаром.
Никогда не знаешь, когда вернется голод.
Одна из стенок кладовки на самом деле потайная дверь. За дверью лестница из грубо струганных досок. Я открываю дверь и слышу доносящиеся из подвала отрывистые голоса. В подвале горит тусклый свет. Рейвэн и Тэк ругаются, к этому я уже привыкла.
– Я просто не понимаю, – с болью в голосе говорит Тэк, – почему мы не можем быть честны друг с другом. Мы же на одной стороне.
– Тэк, ты сам понимаешь, что это нереально, – резко отвечает Рейвэн. – Так будет лучше. Ты должен мне верить.
– Так это же ты не доверяешь…
Я закрываю за собой дверь, но, чтобы они знали о моем приходе, делаю это громче, чем обычно, и Тэк тут же замолкает. Ненавижу, когда они ругаются, до побега в Дикую местность я никогда и не слышала, чтобы взрослые ругались. Правда, со временем я привыкла. Пришлось. Похоже, Рейвэн и Тэк всегда из-за чего-нибудь спорят.
Когда я спускаюсь в подвал, Тэк поворачивается ко мне спиной и проводит ладонью по лицу.
– Ты опоздала, – не поздоровавшись, говорит Рейвэн, – собрание давно закончилось. Что-то произошло?
– Пропустила первый круг автобусов, – объясняю я и, пока Рейвэн не начала читать мне мораль, продолжаю: – Забыла в зале перчатку, пришлось возвращаться. Я разговаривала с Джулианом Файнмэном.
– С кем? – выпаливает пораженная Рейвэн, а Тэк вздыхает и трет лоб.
– Ну, только минуту. – Я хочу рассказать им о слайдах, но в последнюю секунду решаю, что лучше не надо. – Это было круто. Ничего страшного не случилось.
– Это не круто, Лина, – говорит Тэк. – Что мы тебе говорили? Нельзя привлекать к себе внимание.
Иногда мне кажется, что Рейвэн и Тэк слишком уж серьезно относятся к своей роли строгих опекунов. Я едва сдерживаюсь, чтобы не сказать им об этом.
– Да ничего страшного не случилось, – повторяю я. – Я ничем не рисковала.
– Риск есть всегда. Ты что, это не усвоила? Мы…
– Все она усвоила, – перебивает Тэка Рейвэн. – Тысячу раз ей это говорили. Оставь ее в покое, ладно?
Тэк секунду молча смотрит на Рейвэн, губы его превратились в тонкую белую линию. Рейвэн спокойно выдерживает его взгляд. Я знаю, что они ругались по другой причине и дело вовсе не во мне, но все равно чувствую себя виноватой. Я все усугубила.
– Тебя никогда не поймешь, – тихо говорит Тэк.