Пандемия. Аркада. Эпизод второй - стр. 26
– Как же ты справляешься?
– Я научился оставлять сделанное в прошлом. И никогда к нему не возвращаюсь.
– И оно ни разу тебя не настигало?
– Я хорошо умею закапывать то, от чего нужно избавиться.
Они вновь помолчали… Эти мгновения – объятий в тишине – очень им нравились, а затем Келли тихо продолжила:
– Я играла на виолончели, занималась в настоящей музыкальной школе у очень хорошего педагога. Это может показаться глупым, кому нужна виолончель, когда есть электронные импровизаторы, с помощью которых можно синтезировать любую композицию в любом стиле, но до сих пор существуют симфонические оркестры, которые играют на настоящих инструментах. Попасть в них сложно, требуется пройти большой конкурс, ведь оркестры играют для подлинных ценителей.
– Не для орков, – понял Бен.
– Нет.
– Ты хорошо играла?
– Очень, – без ложной скромности ответила Келли. – Мне нравилось играть, я старалась, у меня получалось. Говорили, что у меня талант.
– Что с тобой случилось? – глухо спросил Орк.
Хотя догадывался, какую историю услышит.
– Отец потерял работу и не смог найти новую – такого же уровня. Некоторое время мы держались за счет сбережений, потом они закончились, и жизнь рухнула. Новая работа отца не была ни престижной, ни доходной, мы переехали в другой район, но не сразу поняли, чем он отличается от прежнего, безопасного… Я по привычке ходила в школу одна, без сопровождения, и где-то через неделю меня изнасиловали. Они затащили меня в арку и… – Бен почувствовал, что Келли задрожала. – Их было четверо – крепкие парни из старшего класса. Когда они поняли, что для меня это… что я делала это в первый раз, они развеселились окончательно. Отвели меня в какой-то подвал и не отпускали три часа. А на прощанье сказали, что убьют, если я кому-нибудь расскажу.
– И ты не рассказала? – спросил Орк, чувствуя, как у него сводит скулы от бешенства.
– Вернувшись домой, я разбила виолончель. Даже в душ не стала заходить: вошла в квартиру, вытащила ее из шкафа, поднялась на крышу и разбила. Она стала ненужной, потому что к этому моменту я уже оставила музыкальную школу. Мое будущее изменилось… – Келли тихонько всхлипнула. – Сейчас я принадлежу одному из тех хулиганов. Он стал в Бруклине весьма авторитетным человеком.
– Как его зовут?
– Какая разница?
– Интересно.
– Просто интересно?
– Я – военный в отставке, – напомнил Орк. – Я обладаю большим боевым опытом и за две недели, что живу в Нью-Йорке, познакомился с десятком, если не больше, авторитетных парней.
– Всем нужен бывший военный?
– Я не хотел, чтобы обо мне знали, но кто-то слил информацию, и предложения сыплются как из рога изобилия.
– Его зовут Сечеле Дога, – помолчав, ответила Келли.
– По прозвищу Крокодил?
– Знаешь его?
– Он сделал щедрое предложение.
– Значит, может получиться так, что в следующий раз я обслужу тебя бесплатно.
Орк резко повернулся, взял лицо женщины в руки и заглянул в ее полные слез глаза. И почувствовал, как защемило душу: то ли от жалости, то ли от бешенства.
– Зачем ты все это рассказала?
Келли слабо улыбнулась.
– Зачем?
– Тебе было нужно тепло?
Он понял, о чем спрашивает женщина, и кивнул:
– Да.
– Мне тоже. – Из ее глаз потекли слезы, но Келли улыбалась. Улыбалась по-настоящему, искренне. – Я была счастлива встретить мужчину, который выслушал мою историю и отнесся к ней серьезно. В конце концов, ничего, кроме этой истории, у меня не осталось.