Память (Братья) - стр. 24
– Но свет в прихожке горел! Как нарочно оставили.
– Вот. Игра – бродилка. Прошел первый уровень – жив остался, переходи на второй. Кто – то, считающий себя очень умным, играет с тобой. Зачем? Кстати, дверь открыта «родным» ключом. Вспоминай, кому ключ давал! Хотя бы на время.
– Никому. Да и зачем? У бабы Лизы свой есть, а Фунт все больше через форточку в дом входил.
– Хорошо, что шутишь. А следов взлома нет. Что хочешь, то и думай. Самый простой вариант, у бабы Лизы выкрасть, в магазине, например, и дубликат сделать.
– У бабы Лизы? Ты не забыл, она в разведку ходила!
– Ну, знаешь, возраст…
– Ага, только это не про Елизавету Маркеловну. Возраст! У нее зрение лучше моего! А слух! Она мышь, бегающую в подвале, слышит.
– Слышала. Как же она к себе подпустила кого – то сзади, не думал?
– А если она этого человека знала хорошо, и сама впустила, да еще чаем принялась угощать?
– Возможно. Тогда еще гаже. Кто – то свой.
– Мой или ее. Или наш общий.
– Да, подозреваемых совсем чуть – чуть. С полрайона наберется.
– А если это все – таки наш подрывник?
– А ключ?
– Так баба Лиза впустила.
– Незнакомца? Ты сам себя слышишь?
Беркутов вдруг понял, что смертельно устал. Кузьмин уже начал складывать бумаги в сейф, когда в кабинет вошел парнишка в промокшей насквозь куртке.
– Что, Петруша, новости какие? – Кузьмин потянулся к чайнику и воткнул вилку в розетку.
– Да, Александр Федорович. Опросил я всех жильцов этого дома. Кроме пары квартир. В третьей никто не живет. Она выставлена на продажу. А жильцы сороковой уехали к морю и еще не вернулись. Короче, двор закрытый, не проходной. Чужие практически не ходят. Поэтому каждый новый человек вызывает здоровое любопытство. Да еще, говорят, Елизавета Маркеловна в своем окне всегда на боевом посту. Была. Дворник Трунов вспомнил, как днем два дня назад он видел мужчину, очень даже прилично одетого, который зашел во двор через арку, постоял минут пять – десять и вышел. Сел в темную иномарку и уехал. Это подтвердила и молодая мама из десятой квартиры. Она еще добавила, что мужик был красив «как бог». Колька Хвостов, ну тот самый, который своего папашку недавно сдал в вытрезвитель, сидел в беседке лицом к арке и хорошо рассмотрел машину. Говорит, это «Ауди». Такая же, как была у Вас, Егор Иванович. И цвет темно – синий. На номера внимания не обратил.
– Может, твой тесть заезжал, а, Егор?
– Нет, Александр Федорович, этот молодой был, около тридцати где – то.
– А продавца хлебного киоска рядом с аркой не опрашивали?
– Нет. Завтра сделаю. Сейчас уже закрыто было.
– Давайте по домам. Иди, Петруша, кружку за собой ополосни, и будем закрывать.
Подходя к дому, Беркутов подумал о любимце бабы Лизы. Интересно, Фунт понимает, что потерял хозяйку? Он, Беркутов, например, понимал. Хоть баба Лиза по большей части ворчала на него, да и стряпухой была никудышной, да и квартира редко блестела чистотой, Беркутов искренне был привязан к своей соседке. Она встала на его сторону при разводе с Лерой, довольно резко поговорив с Романовым, который пришел к нему, чтобы попросить (или приказать?) вернуться к жене. Беркутов только усмехался, глядя, как бравый генерал отступает к двери, вытесняемый хрупкой старушкой.
Открыв ключом дверь, Егор насторожился, не услышав привычного утробного урчания кота. Ботинок наступил на что – то мягкое. Беркутов щелкнул выключателем. На полу, перегораживая весь коридор длинным телом, лежал Фунт. «Вот я и остался совсем один», – подумал Беркутов, присаживаясь на корточки перед мертвым животным. Беркутов смотрел на неподвижное тельце Фунта и чуть не плакал. Мысль о том, что кота могли убить, пришла в голову первой. Белая пена вокруг раскрытой в последнем вздохе пасти, уже успела высохнуть. «Отравили», – подумал Егор, перебирая в памяти соседей, которым шкодливый кот успел напакостить за свою недолгую жизнь. Список получился коротким, из двух человек. Валентина, соседка из квартиры напротив, имеющая хорошенькую сиамскую кошечку, каждый раз отмывая резиновый коврик у входной двери от следов Фунта, застолбившего свою территорию, грозилась оторвать уши негодяю. Второй в списке стояла Наталья, женщина без возраста, убирающая подъезд два раза в месяц. Отжимая тряпку, она пару раз поцарапалась о кости, застрявшие между волокнами. Фунт, вытащив лакомый кусок с помойки, почему – то всегда приносил его в подъезд и съедал его укромном местечке около батареи.