Палата на солнечной стороне. Новые байки добрых психиатров - стр. 24
– И гнить в земле, – ввернул свои пять копеек Нигилист.
– Так что же это получается, он нами пытается манипулировать?! – гневно засопел Маниакальный.
– Природа любого коллектива такова, что заговоры просто обречены на самозарождение, – пожал плечами Параноик и вернулся к недоигранной партии.
– Ничего такого я не подразумевал! – вскинул ладони Депрессивный. – Пусть нас рассудит кто-нибудь независимый и незаинтересованный.
– Хорошо, – кивнул Маниакальный, подзывая проходившего мимо пациента с легкой дебильностью, – будет тебе не просто незаинтересованный – незамутненный! Слышь, Гоша, у нас тут спор возник, рассуди-ка нас. Некоторые (кивок на Нигилиста и Депрессивного) считают, что человечество – это плесень и опухоль, а я вот уверен, что человек – это звучит гордо. Что скажешь?
Гоша, с опаской поглядев на компанию, почесал в затылке.
– Человек… Он, конечно, плесень и опухоль… – и, быстро глянув на вставшего во весь рост Маниакального, скороговоркой добавил: – Но гордая плесень и умная опухоль!
Дебил? Макиавелли!
Так уж сложилось, что если дебилом тебя называет человек, не имеющий медицинского образования, то, скорее всего, он ругается или озвучивает свое оценочное суждение. А вот если это говорит психиатр – велика вероятность, что он уточняет глубину твоей умственной отсталости и ничего личного не подразумевает.
Гоша, знакомый вам по эпизоду с гордой плесенью и умной опухолью, как раз из тех, для кого «дебил» – не обзывалка, а клинический диагноз. Ну так вышло, что, когда мироздание раздавало интеллект, Гоша на что-то отвлекся. С тех пор он частый гость в нашем серьезном государственном учреждении. Причем уговаривать или тянуть его на прием за шиворот не надо: он ходит сам, с превеликим удовольствием. Более того, всякий раз просится в отделение: нравится ему там. Движуха какая-никакая, общение. Порядок, опять же. Не то что дома, где день тянется вяло, уныло, да еще под причитания матери о несбывшихся надеждах.
Где-то за месяц до Нового года Гоше все-таки удалось упросить докторов, чтобы те его снова госпитализировали. Не успела мама сходить за продуктами – а он уже в больничной пижамке веселой расцветочки, машет ей рукой из окошка отделения. Та пыталась его забрать обратно – мол, ты хотя бы в отпуск домой 31-го сходи, подарки получи. Нет, Гоша наотрез отказался. Мама – она ведь такая, как заберет из больнички, так обратно и не вернет. А Новый год в дурдоме куда как веселее проходит!
Но мама была упорна, дошла до заведующей отделением, и та заговорила о скорой выписке. И тут-то Гоша всерьез заволновался. Лафа заканчивается, и в перспективе маячат унылые стены, уборка, походы в магазин и мамины подружки с их понимающими охами-вздохами во время вечерних посиделок. Нравоучения, опять же.
Гоша всерьез задумался: как бы продлить свое пребывание в отделении? Просто подойти к заведующей и попросить не получится – есть уже опыт. Наговорит умных слов, запутает так, что и не поймешь, отчего так радовался при выписке. Нет, тут надо действовать тонко.
Мы все как-то уже привыкли считать, что дебил не способен просчитывать свои действия на несколько шагов вперед. А обо всяких многоходовочках в его исполнении и вовсе речи быть не может. Поэтому, когда накануне Нового года в отделении приключилась драка, на Гошу никто и не подумал. Да он в ней и не участвовал – стоял себе тихо в сторонке, наблюдая, как десять здоровых парней сосредоточенно чистят друг другу физиономии.