Палач 2 - стр. 38
Я на всякий случай включила телефон.
Ни одного пропущенного звонка и смс, ни от кого вообще.
Даже от Фатимы.
Ей не до меня сейчас. Возможно, к вечеру у неё появится свободная минутка. Буду ждать. Вдруг у неё совесть проснется.
Таксист довез меня до аэропорта, а не до вокзала, как попросила изначально, потому что в последнюю очередь сообразила, что на автобусе добираться слишком долго. Оттуда самолетом прилетела в ближайший от города, где родилась и выросла, аэропорт.
После, купив билет на рейсовый автобус, добралась до города, в котором хоть и родилась, и выросла, и Таня жила, но ходить по которому было боязно после всего пережитого здесь несколько лет назад. Но ведь опасности больше нет. Все, кто мог причинить мне вред, погибли.
Вышла я на местном вокзале. Ничего в нём за почти год не изменилось. Город будто замер.
И даже снега нет. Лужи кругом и слякоть, к чему я не была готова.
По старой памяти купила кофе в ларьке напротив и присела на скамейку, вдыхая серость, слякоть и облезлость своей малой родины.
Сейчас, после почти года жизни в жаркой стране передовых технологий, здесь я чувствовала себя чужаком. Все было каким-то резким вокруг, неприветливым, обшарпанным. Да и кофе три в одном, которым торговали в ларьке вот уже лет десять – откровенное говно, хотя раньше, когда была студенткой, мне он нравился.
Так некстати начался дождь. И это в преддверии Нового Года…
Зачем я только приехала сюда???
Ну ничего, придётся немного потерпеть. Недельку перекантуюсь здесь, у Тани, а потом заберу детей, и уедем домой.
Если Таня примет меня, заблудшую и жалкую, после нашей крупной ссоры и длительного молчания.
Написав Тане, что нахожусь в городе и уже ловлю маршрутку, чтобы ехать к ней мириться, я поспешила на остановку. Чтобы не промокнуть насквозь.
Навес на остановке имелся, хоть и дырявый от времени, но частично от дождя спасал.
На лавочке под навесом сидела бомжиха. Кроме меня и неё, никого на остановке. И это меня напрягало.
Быстрее бы уже хоть какой-то транспорт пришёл…
Мне неприятно находиться на одном метре с нищей бабкой.
– Девушка-красавица, подайте сколько можете…
Бомжиха, как я и предполагала, слёзно взялась попрошайничать.
Не обращать на неё внимание до тех пор, пока не придёт транспорт, уже не получилось.
Я нехотя открыла сумочку, которую, к счастью, не забыла взять с собой, как остальные вещи, порылась в ней и только сейчас обнаружила, что оставила миллион рублей в чемодане Авроры.
Кроме одной из карточек Фархада, которой оплатила билет на самолёт, десяти тысяч рублей, валявшихся в кошельке с прошлого года, а также железной мелочи, у меня ничего при себе не имелось.
Какой ужас! Я оставила в селе всё: и косметику, и одежду. А главное, я забыла деньги!
Вот и шуба моя сгорела.
С другой стороны, какая может быть шуба при такой погоде? Только дождевик и резиновые сапоги в помощь…
Высыпав в ладонь всю мелочь с кошелька, я подошла к бомжихе и брезгливо бросила милостыню в её грязный пластиковый стаканчик.
Чёрт дернул меня взглянуть в её лицо…
Бомжихой оказалась Любовь Александровна Ткачёва, моя бывшая свекровь от первого брака.
Покойная моя свекровь. Которую якобы убил Фархад, когда забирал у неё трехмесячную Марьяну…
Это получается, что Фархад мне и здесь солгал? Так может, и Андрей, муж мой бывший, не убитым окажется? Только бы его не встретить…