Паинька для Хмурого - стр. 21
А он тем временем понимает моё состояние по-своему.
– Скажи мне, если Оля будет тебя доставать. Я решу этот вопрос. И не бойся, ладно?
– Я и не боюсь, – говорю ему. – Скорее, недоумеваю…
– Недоумеваешь? – усмехается он. – По какому поводу?
– Почему женщины делают подобные вещи из ревности, когда очевидно, что ничего такого нет и в помине, – пожимаю я плечами.
– Женщины чувствуют конкуренцию. – снова усмехается он. – И торопятся устранить её.
– Как можно чувствовать конкуренцию, если я ни на что не претендую? – возмущённо спрашиваю у него. – Должен же быть какой-то повод…
– Святая простота! – смеётся Хмурских, но тему предпочитает не развивать. – Хочешь чай, кофе, чего покрепче?
– Нет, спасибо, – торопливо отказываюсь я.
Не хватало ещё с ним чаёвничать!
– Мне правда жаль, что так вышло, Лер.
В его голосе и мягкость, и искреннее сожаление, и жалость.
Но я тороплюсь восстановить вселенскую справедливость:
– Мне тоже жаль, что из-за меня у вас обломился классный вечерочек, пусть ваша подружка и оказалась малость того!
Я ни на секунду не должна забывать, что он за человек!
На краткий миг на лице Андрея вспыхивает престранное выражение. Смесь удивления с восторгом. Но слишком быстро оно сменяется скучающей, почти равнодушной маской.
– Было бы из-за чего сожалеть, – усмехается он. – Так… На слабую троечку девчонка.
Я не могу сдержать отвращения:
– Вам не кажется, что это мерзко, Андрей Константинович? Если бы кто-то так оценивал вашу дочь, вам бы понравилось? А ведь Оля тоже чья-то дочь…
– Моей дочери следует осмотрительнее выбирать, с кем спать. – назидательно говорит он мне. – Как и Оле. Как и любой женщине.
– Хотите сказать, что вы – кандидатура неподходящая? – со сдержанным смешком спрашиваю я. Хочется услышать от него вербальное подтверждение каждому моему знанию.
Но он вздыхает:
– Хочу сказать, что, соглашаясь на одноразовые связи, нужно быть готовой к тому, что партнёру однофигственно на твои чувства. Я был честен с Ольгой, она знала, на что шла. И всё равно решила что-то кому-то доказать, хотя и понимала, думаю, что это лишь разозлит меня.
– Это отвратительно, – качаю я головой.
– Не всем нужны чувства, Лер, – пожимает он плечами. – Некоторые лишь удовлетворяют свои физиологические потребности. Как мужчины, так и женщины.
– Вы достаточно откровенны, – выдыхаю я. – Не думала, что люди распространяются о таком.
– Потому что ты стала свидетелем моей частной жизни, полагаю. А ещё для того, чтобы ты не питала иллюзий. В жизни не всё так радужно и красиво…
Уж это мне известно в полной мере!
Наш странный разговор сходит на нет. Андрей больше не торопится с откровенными признаниями, а я не задаю вопросов. Почему-то разговаривать о личном с этим мужчиной кажется мне более интимным, чем то, что происходило между нами в его кабинете.
Наконец Хмурских спрашивает, готова ли я идти домой, и я отвечаю, что готова. Пройти я всё равно не решаюсь, а коридор изучен вдоль и поперёк. Трудно изворачиваться, когда стальной серьёзный взгляд нацелен прямо на тебя… Потому я испытываю облегчение, когда мы покидаем квартиру мужчины.
Ни в подъезде, ни возле дома Оли не видно, и мне становится спокойней. Думаю, часто ли мне теперь придётся оглядываться по сторонам или Ольга успокоиться, испугавшись предупреждения Хмурских?