Падение в песок - стр. 14
А потом настает тот самый день, ты уже сидишь в автобусе, а вот ты уже стоишь на знаменитых желтых следах и содрогаешься от крика твоего первого инструктора. Добро пожаловать в Пехоту, сынок.
Сейчас я уже многое могу рассказать о том, как вести себя с инструктором, отдавать честь, не смотреть инструктору в глаза и как выжить в тренировочном лагере. Но тогда, когда я еще был в аэропорту и готовился к отбытию в лагерь, ничего этого не было. Видимо, меня спасала моя интуиция. Так было со многими, но не с Миком. Это был золотой мальчик, гордость школы и родителей. Его отец был военным, но, как я понял из недолгого разговора с Миком во время поездки в автобусе, тот занимался в основном бумажками и о службе имел весьма расплывчатое представление. Они оба, Мик и его отец, решили, что Пехота послужит отличным «уроком жизни», что было весьма сомнительным решением. Как бы то ни было, Мик стоял рядом со мной и слегка улыбался. Его смешил наш инструктор: долговязый крепкий мужчина, в своей знаменитой шляпе и форме «чарли». Инструктор ходил взад-вперед, изредка выкрикивал что-то и не обращал на себя внимание Мика ровно до момента, пока не представился:
– Я ваш инструктор Эмберли, сукины дети.
– Почти как Кимберли,– рассмеялся Мик и ткнул меня локтем в бок.
К моей чести, я сумел сохранить каменное выражение лица, но, к несчастью Мика, инструктор Эмберли услышал его.
Я впервые видел, чтобы лицо человека так менялось. Ноздри инструктора раздулись, словно у быка, перед которым полчаса размахивали красным полотнищем. Мне кажется, в его глазах лопнули сосуды, потому что они за доли секунды налились кровью, а его руки сами собой сжались в кулаки.
Эмберли быстрым шагом подошел к Мику и, ухватив того за плечо, выдернул моего соседа из общего строя.
– Твое имя, сынок? – почти по-отечески участливо спросил он.
– Мик меня звать, – в своей ленивой манере ответил ему парень. – Папа говорил, что…
Эмберли вдруг отвесил ему звонкую оплеуху. Мик вскрикнул, а инструктор тряхнул его и поволок в центр зала.
– Значит ты, мешок верблюжьего дерьма, решил, что мое имя здорово рифмуется с девчачьим, а? У тебя, небось, встала от этого шишка? Встала?—прокричал он в ухо Мику, который сам не заметил, как опустился на колени.
– Нет, – пробормотал он, но Эмберли снова встряхнул его и гаркнул:
– Запомни, сучий потрох, ко мне обращаться только «сэр, да, сэр» или «сэр, нет, сэр», понятно тебе?
– Да, проскулил Мик и вспомнил,-сэр, да, сэр.
Но Эмберли этого было мало.
– Быстро расстегивай свой ремень, поганый членосос.
Мик уставился на него круглыми глазами. Все новобранцы, включая меня, понятия не имели, зачем это понадобилось Эмберли.
– Это приказ!– гаркнул инструктор. – Ты подписал свой ебаный контракт, так что каждое мое слово для тебя- слово Божье! На счет пять твой долбаный ремень должен быть у меня в руке! Раз!
Мик торопливо завозился с пряжкой и уже на счете «четыре» протянул ремень инструктору. Он успел встать с колен и теперь, сутулый и несчастный, стоял перед Эмберли. Инструктор принял ремень, повертел его в руках и кинул в сторону, а потом неожиданно резко дернул Мика за штаны. Они упали на пол, явив миру зрелище его задницы и сморщившегося от холода члена.
На секунду мне показалось, что Мик заплачет. Он сжал губы в тонкую линию, а его глаза предательски покраснели, но он держался. За пару минут парень успел усвоить главный урок: никогда не дерзи и не шути со своим инструктором.