Падение Левиафана - стр. 41
– Эти знаю. Черви и тому подобные, обитающие вблизи вулканических источников. Используют вместо солнечной энергии гидротермальную.
– И еще им достается немало интересных с точки зрения биологии минеральных ресурсов, но в целом так.
– Уж в вулканизме-то я разбираюсь, – похвалился Фаиз.
– Вот это Кара и описывает. Такой биом. Смотри, она говорила про холод наверху и жар внизу. Как на покрытой ледяной коркой жидкой луне с горячим ядром. А между ними открытые воды. Это где она говорит, что почувствовала, как из самой себя создается большее. Это… Не знаю. Какой-то способ воспроизводства.
Митоз или почкование.
– И еще вкус камней, – вспомнил Фаиз. – Всплывающие снизу минеральные питательные вещества. Ты думаешь, это они? Твои медленные черепахи?
– Медузы. И глубоководные организмы, только глубже.
– Вроде тех, что искали на Европе.
Морщинка у него на лбу разгладилась. Элви хотела продолжать, но она знала мужа. Пока он что-то обдумывает, ее не услышит. И гудение корабля с тиканьем вентиляции оставались единственными звуками, пока он не рассмеялся – коротко, как кашлянул.
– Ладно, я знаю, о чем мне подумалось, – сказал он. – Та штука в воде… – Опора?
– Да, она.
– Она появилась после, черт его побери, вкуса камней? Кроме шуток, надо было прихватить аспиранта с кафедры поэзии. Это не данные, а хрен знает что. Так о чем тебе подумалось?
– Да, извини. Это такое экспрессионистское, на уровне ощущений, описание восприятия железа, ведущее к ориентации по магнитному полю. Может в воде найтись такая опора?
– И еще там в конце, – подсказала Элви. – Когда что-то уходит вниз, в жар, и возвращается в шрамах, но и с этим… с чем-то вроде откровения. Как если бы медленный организм впервые преднамеренно погрузился в богатую питательными веществами среду. Искал пищи, а не просто натыкался на нее. Мне кажется, Кара проживает эволюционную историю организма. Этот алмаз…
– Спасибо, хоть изумрудом не обозвала…
– …показывает ей, как возник. Так бы мы стали объяснять жизнь никогда не видевшему ничего подобного существу: начиная с органической химии и надстраивая над ней свою историю до настоящего времени.
Фаиз притих. На лбу снова появилась морщинка. Элви толкнулась от стены, пальцами ухватилась за край стола, остановилась. Он, заглянув ей в лицо, покачал головой:
– Нет, смысл в этом есть. Какой-то. Понимаю, это могло бы оказаться наилучшей стратегией передачи информации, и все такое. Справедливо. Ладно, предположим, создатели протомолекулы допустили нас к части своей истории – во времена, когда они были хомячками и прятались от динозавров. Не хочу портить тебе настроение, но… что из этого?
Элви сама не знала, каких слов от него ждала, но точно не этих.
– А то, что мы теперь о них кое-что знаем. Возможно, знаем происхождение вида, который распространился по всей вселенной и преодолел то, что мы считаем законами природы. Это немало.
– Немало. Да. Но это было так давно, душа моя. Не лучше ли Каре выспросить у алмаза первые пять способов спастись от обитающих вне пространства-времени жутких чудищ, пока они не перебили всех до единого?
– Лучше – если бы она сумела понять ответ.
– И если они сами знают. А по всему похоже, что нет. В смысле их сложная ловушка с выбросом гамма-излучения в системе Текомы – это вроде как привязать курок дробовика к дверной ручке. Пусть даже мы все узнаем о нашей космической медузе, что мы выиграем?