Падение летающего города 3. Путь высшего - стр. 3

Как я упоминал, все озарения действовали на самого носителя этих озарений. «Наведение Сна» – клонило в сон, «Внушение Неразумным» – передавало эмоции животных, даже целительские озарения, если не уметь их контролировать, лечили самого врача, не оставляя ничего для пациента.

Впрочем, умению ограничивать озарения мы уже обучились.

Практикуясь в «Ударе Молнии», я научился не бить себя, даже лёгкое покалывание электричества не беспокоило меня. А Хаки Энгатти мастерски научился сокрушать всё вокруг себя «Ударом Грома», при этом на его теле не трепыхались даже складки туники.

Чуть сложнее было с озарениями, которые используются впервые. Они всегда воздействуют на новичка. Чаще всего – неприятно.

Я соединил кристалл «Прозрачность Воздуха» с Линией Тела, к горлу сразу подкатила тошнота. Зрение изменилось: вокруг меня словно раскинулся кокон. Центром этого кокона был я. Все предметы внутри него – трава, деревья и камни – приобрели фиолетовый окрас, а границы – красноватый. За пределами кокона мир приобретал привычные цвета.

Колышущиеся от ветра ветки оставляли за собой разноцветные смазанные следы, они тоже быстро становились бесцветными и пропадали.

Поглядел на свои руки, и тошнота подкатила с новой силой: сквозь себя я увидел фиолетовую траву. Внутри очертаний моих рук шевелились полупрозрачные вены и артерии. Кости тоже просматривались, но не так отчётливо, как на рентгене, а словно я превратился в макет человека, сделанный из стекла.

Хаки – я его узнал по полупрозрачному очертанию всклокоченных волос – тоже впервые использовал это озарение.

– Ух, пакость какая, – помотал он головой. Из-за этого резкого движения его фигура и тело распалась на множество одинаковых фигур, которые быстро растаяли.

– Первое использование озарения всегда вызывает болезненные ощущения, – пояснил Маур Ронгоа.

– Это не невидимость, а дерьмо буйвола, – вынес вердикт Неронг Кхарт. – Нас же всё равно видно.

– Это из-за одежды, – уверенно сказала Софейя Патунга. – Нужны особые доспехи невидимости, чтобы стать полностью прозрачными, как воздух.

Я настолько привык к волшебству озарений, что уже не спрашивал себя, а как «Прозрачность Воздуха» знала, что нужно сделать прозрачным не только фигуру человека, но и его одежду, шкатулки и оружие?

Тем не менее, дух естествоиспытателя вынудил меня достать из-за спины мочи-ку и разглядеть её. Она казалась намного плотнее моего тела, но тоже прозрачной. В двух гнёздах видны чёрные шарики кристаллов. Третье гнездо пустое. Я спохватился, что забыл зарядить в него боевой кристалл. Но теперь уже поздно жалеть.

Ради эксперимента я бросил мочи-ку в траву. Она сразу же потеряла прозрачность и стала такой же красноватой, как и весь мир в этой части кокона.

– Теперь твоё оружие потеряло прозрачность, – пояснил Маур.

Я поднял её, и оружие стало снова прозрачным.

– Теперь твоё оружие…

– Да я сам вижу. Чего ты, как Реоа, всё поясняешь, хотя тебя и не просили?

– Ну, я ведь тоже из рода Ронгоа, – усмехнулся Маур. – Это у нас наследованное.

Я не стал возражать. Сама Реоа недолюбливала Маура, так как его семья приняла род Ронгоа недавно, всего лишь в этом поколении. Оказалось, что внутри славных родов тоже были свои деления на тех, кто «стоял в начале Пути рода» и тех, кто «присоединился в Пути». Маур отчаянно пытался доказать, что он тоже настоящий Ронгоа, и копировал поведение Реоа. Даже говорил как она, выкрикивая: «У меня есть ответ!»