Падение империи - стр. 1
© Николаев А.П., Николаев П.Ф., 2025
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2025
Книга первая
От Немана до Парижа
Считается, что империя Наполеона развалилась в результате освободительной войны 1813–1814 годов. Её вела Россия в союзе с Австрией и Пруссией. Зарубежный поход русской армии был, по существу, продолжением Отечественной войны, итоги которой завоеватель подвёл так:
– От великого до смешного только шаг.
Академик В.Е. Тарле удивлялся:
– Что он нашёл смешного в гибели сотен тысяч солдат и офицеров? В провале своих честолюбивых планов покорения России?
В том-то и дело, что не было у великого завоевателя таких планов. Россия была нужна Наполеону как надёжный и достаточно сильный союзник в борьбе против Англии. Она была нужна как транзитный пункт на пути в Индию. Выбив эту жемчужину из британской короны, Наполеон рассчитывал поставить Англию на колени. Поход в Россию был для завоевателя, выражаясь фигурально, местом для перекуса при дороге, ведущей в Дели. И это было достаточно хорошо известно.
Перед вторжением в Россию, беседуя с генералом Нарбоном, Наполеон обронил: «Хотите знать, куда мы идём? Мы покончим с Европой, затем по-разбойничьи набросимся на менее храбрых разбойников, чем мы, и завладеем Индией, хозяевами которой они стали.
Ещё в Акре я сказал себе, что путь Александра до Ганга был не более длительным. Ныне я должен, двигаясь от края Европы, захватить Индию с тыла, дабы поразить в самое сердце Англию.
Представьте себе, что Москва взята, царь умирает или же убит своими в результате дворцового заговора. Тогда можно будет основать новый, зависимый от нас трон, и скажите мне, не сможет ли французская армия, усиленная вспомогательными отрядами из Тифлиса, дойти до Ганга, чтобы там одним своим появлением разрушить всю пирамиду английского меркантилизма! Одним ударом Франция сломала бы независимость Альбиона и добилась свободы мореплавания!
Я ещё не готов к столь дальнему театру военных действий! Мне нужно ещё три года!»
То есть Индия была в поле зрения Наполеона с 1798 года, но в 1812-м он ещё считал себя не готовым к этому: нужен был серьёзный союзник, и с Россией он полагал возможным договориться после первого же генерального сражения.
В лице и в жизни арлекин
Наполеон или я, он или я»
В ноябре и декабре 1812 года перед армией и высшим кругом российского общества вплотную встал вопрос: продолжать военные действия или заключить мир с Францией, если Наполеон пойдёт на это?
За мирное разрешение конфликта были мать и жена Александра I, его брат Константин Павлович, министр иностранных дел Н.П. Румянцев, государственный секретарь А.С. Шишков, главнокомандующий Москвы граф Ф.В. Ростопчин и будущий «временщик» А.А. Аракчеев. Этот круг указывал на то, что центральная Россия разорена, страна понесла большие людские и материальные потери, и вообще, нам нет никакого смысла вмешиваться в дела Запада, пусть сами немцы и прочие разбираются.
Между тем Кутузов придерживался противоположного взгляда, считая, что война должна завершиться там же, где и началась, – на Немане. Помимо убеждения, что дальнейшее продолжение войны может быть выгодно только англичанам и немцам, к прекращению боевых действий его вынуждало катастрофическое сокращение численности армии: из 100 тысяч солдат, имевшихся у него под рукой в Тарутино, в Вильну вступили только 27 тысяч человек. Всё это вынудило Михаила Илларионовича просить Александра дать войскам отдых, иначе, предупреждал он, расстройство войск дойдёт до такой степени, что придётся создавать новую армию, и писал царю:
«Главную армию располагаю на время в тёплых квартирах, дабы иметь время присоединить к ней выздоровевших и отставших людей. Между тем признаться должно, что, ежели бы не приостановясь, а продолжить действия ещё верст на полтораста, тогда бы, может быть, расстройка дошла до такой степени, что должны бы, так сказать, снова составлять армию».
Ответом царя на эту просьбу было требование новых жертв: «Поверхность наша над неприятелем расстроенным и утомлённым, приобретённая помощью Всевышнего и искусными распоряжениями вашими, и вообще положение дел требуют всех усилий к достижению главной цели, несмотря ни на какие препятствия. Никогда не было столь дорого время для нас, как при нынешних обстоятельствах. И потому ничто не позволяет останавливаться войскам нашим».
18 января 1812 года указом Сената было поставлено призвать под знамёна 100 тысяч человек из списков этого года. Кроме того, повелевалось немедленно созвать конскриптов 1812 года, чтобы 150 тысяч подростков этого призыва могли в течение года окрепнуть в лагерной жизни.
Да, для царя было самоочевидно, что войну с Наполеоном необходимо продолжить. Это совершенно ясно из его беседы с фрейлиной Стурдзой, состоявшейся перед его отъездом из Петербурга в армию.
– Нынешнее время напоминает мне всё, что я слышал от этого необыкновенного человека в Тильзите. Тогда мы подолгу беседовали, так как он любил выказывать мне своё превосходство, говорил с любезностью и расточал передо мною блёстки своего воображения. Война, сказал он мне однажды, вовсе не такое трудное искусство, как воображают, и, откровенно говоря, иной раз трудно выяснить, каким образом удалось выиграть то или другое сражение. В действительности оказывается, что побеждён тот, кто последним устрашился, и в этом заключается вся тайна. Нет полководца, который бы не опасался за исход сражения; всё дело в том, чтобы скрывать этот страх как можно дольше. Лишь этим средством можно настращать противника, а затем дальнейший успех уже не подлежит сомнению. Я выслушивал, – продолжал государь, – с глубоким вниманием всё, что ему угодно было сообщить мне по этому поводу, твёрдо решившись воспользоваться тем при случае, и в самом деле, я надеюсь, что с тех пор мною приобретена некоторая опытность для решения вопроса, что нам остаётся делать.